— Ты если будешь так керосинить, то сдохнешь здесь! — разозлился Сафронов. — Вся разница, что бесплатно!
— Потому что не уберегли! — сообщил Мелков. — Ты ещё скажешь над моим гробом: не уберегли мы тебя, Васенька! Ребята утрут скупую мужскую слезу… Потом вы, сволочи, нажрётесь…
— М-да… Чую, не уберегли мы тебя, Васенька… — прошипел Сафронов, рывком сел и схватился за сердце.
— Ладно, уймись… — буркнул Мелков. — Какая задача? И почему я?
— Деда надо одного с того света вернуть. Тело есть. Свежее.
Мелков от неожиданности тоже сел и вытаращился на Сафронова. Открыл рот. Потом, ничего не сказав, закрыл. Начальник бюро терпеливо ждал.
— А если я не вернусь, кто Галке будет денежку подкидывать, на Катино воспитание? — наконец спросил ныряльщик.
— Я, — нехотя выдавил Сафронов. — Клянусь: если не вернёшься, буду за тебя алименты платить, пока Кате 18 не исполнится.
— Ну если клянёшься… — задумчиво пробормотал Мелков. — Вообще, конечно, надо в письменном виде это всё… оформить…
Глядя на бубнящего ныряльщика, Сафронов с трудом сдержал улыбку. Прямо у него на глазах пропитое насквозь существо снова превращалось в живого человека. И хотя следующий нырок может оказаться для Мелкова последним, разве не лучше ли сгореть на работе, спасая родное бюро, чем сдохнуть под забором? Для потомственного ныряльщика это нормальный, фактически повседневный выбор.
А ребята — тут Вася совершенно прав — утрут скупую мужскую слезу и нажрутся. Как же иначе.
Трое стояли рядом с каталкой, на которой лежал труп старика.
— Ты — Мелков? — уточнил Ник, смерив Василия оценивающим взглядом.
Тот кивнул. Его слегка штормило, но в целом он держался неплохо для человека, две недели пробывшего в запое: гладко выбрит, волосы кое-как зализаны, а взгляд зелёных глаз наконец обрёл некое подобие фокуса.
— Босс тебе уже рассказал, чего я хочу? — уточнил мажор.
И снова — кивок.
— Сбацаешь?
Мелков оглянулся на Сафронова. Начальник смотрел умоляюще.
— Сбацаю, — процедил ныряльщик. Сафронов облегчённо вздохнул. Всё-таки Мелков-пьяный и Мелков-трезвый — два совершенно разных человека. Первый — эгоистичный циник, а второй — по-своему благородный и в целом порядочный мужчина, который в трудную минуту старого друга (читай — Сафронова) не подведёт.
— Ясно ж тебе, дядь, что вторая половина гонорара — только если получится? — Ник вопросительно посмотрел на Сафронова, и тот едва заметно кивнул. — Ну всё тогда, стартуем?
— Стартуем, — подтвердил начальник. — Ник… прошу вас за мной.
Он махнул рукой в сторону двери.
— Блин, жаль, поприсутствовать нельзя, — вздохнул мажор. — Через камеру смотреть… Может, я как-то тут, за отдельную плату?..
— Увы, но это совершенно исключено, — Сафронов покачал головой.
— А чего так? — тут же вскинулся Ник.
— Работа с миром мёртвых — сложный и тонкий процесс, мы стараемся оградить ныряльщика от любых отвлекающих факторов. Ну а воскрешение — это вообще высший пилотаж. Два несчастных случая с летальным исходом — каково, а?
Мелков на этих словах вздрогнул и потупился.
— А чё именно случилось-то? — заинтересовался мажор.
Сафронов опасливо покосился на Мелкова и предложил, понизив голос:
— Давайте в мониторной об этом поговорим, ладно?
— Ну…
— Здесь бывает всякое, — замогильным голосом сообщил Мелков, глядя на покойника. — Если тебя зацепит, ты нам не заплатишь — не сможешь.
— Так бы сразу и сказал! — фыркнул Ник. — Понял, исчезаю. Творческих успехов! Лишь бы всё получилось…
Он распахнул дверь и, гордо задрав подбородок, вышел. Сафронов проводил его хмурым взглядом и повернулся к ныряльщику.
— Удачи, — одними губами сказал начальник бюро.
— Иди в жопу, — беззлобно и тоже одними губами сказал Мелков.
Начальник бюро улыбнулся самым уголком рта и вышел, бесшумно прикрыв за собой дверь.
Проводив его хмурым взглядом, ныряльщик повернулся к трупу старика. Покойный ничем не отличался от сотен других — только загримирован и одет был как-то неряшливо, словно второпях: пиджак явно ношеный, пудры мало, редкие седые волосы растрёпаны… Казалось, о состоятельном господине обязаны были позаботиться лучше.
«Видать, все деньги на воскрешение пошли, — подумал Мелков, рассматривая худосочное лицо старика. — На грим порядочный уже не осталось… Хотя мне-то какая разница? Нырни и выдерни… если Костлявая даст, конечно…»
Шумно выдохнув. Мелков опустился на стул рядом с каталкой. Зажмурившись, ныряльщик представил чёрный провал и два белых огонька…