Нащупав в рукаве кошель, Тан Цзэмин потряс его, но не услышал звона монет. Прикрыв глаза, он простоял в темноте еще какое-то время, пытаясь осмыслить, что впервые кто-то пожертвовал ради него последним. И это оказалось ему совсем ненужным.
Втянув в себя воздух, Тан Цзэмин сел на постель полубоком к спящему парню и нервно сжал одеяло в кулаках, чувствуя горечь из-за неспособности сказать ему правду. Страх, преследовавший его с первыми ударами капель о землю, до сих пор клокотал где-то внутри. Оплетая уродливыми щупальцами все внутренности и сжимая, казалось, до треска, он не давал ему вдохнуть полной грудью до сих пор. Он всегда был там. Сколько Тан Цзэмин себя помнил, липкое чувство ужаса сидело внутри, словно в засаде, выжидая удобного момента, чтобы напасть и скрутить оцепенением, не давая возможности сбежать и мыслить ясно. И никакое лекарство не было способно побороть этот ужас.
Заметив, что Лю Синь просыпается, Тан Цзэмин быстро свернул его халат и отложил на столик.
Лю Синь рассеянно моргнул несколько раз, обводя комнату взглядом. Заметив сидящего на краю постели Тан Цзэмина, он почувствовал себя так, словно значительный кусок горы Тай упал с его сердца. Смежив веки, он тяжело вздохнул.
Увидев, что Лю Синь не спешит по обыкновению улыбнуться ему, Тан Цзэмин чуть опустил взгляд и спросил:
– Ты сердишься на меня?
– Нет… – Лю Синь открыл глаза и сел, обхватив колени руками. – Я просто пытаюсь понять, почему ты ни разу не сказал на протяжении всего нашего пути, что чувствуешь себя плохо? Лекарь заметил, что ты истощен. Но каждый раз, когда я спрашивал тебя, ты отвечал, что чувствуешь себя нормально. Неужели я до сих пор не заслужил твоего доверия, Тан Цзэмин?
– Это не так, – поспешил заверить его Тан Цзэмин. Забравшись на постель и придвинувшись ближе, он сел напротив Лю Синя. – Я просто не хотел доставлять тебе лишних хлопот, оттого и разволновался.
– Что было бы, если бы ситуация ухудшилась и болезнь настигла тебя посреди дороги? Где-нибудь в лесу или серых песках? А если бы ты упал с лошади на проклятый такыр?
– Все правда было в порядке в пути. – Тан Цзэмин склонил голову к плечу и продолжил: – Я не чувствовал себя так измотанно. Просто здесь, наконец-то добравшись до поселения, я… Ты ведь и сам почувствовал это, разве нет? – Намекая на то, что Лю Синь без сил рухнул в первую ночь у кровати, он выжидательно посмотрел на него.
Одарив его прищуренным взглядом, Лю Синь протянул руку и ткнул указательным пальцем в точку меж его бровей:
– Никогда не лги мне, понял?
Улыбнувшись, Тан Цзэмин боднул его в плечо головой и тут же рухнул на постель. Стиснув одеяло в кулаках, он нахмурился, коря себя за то, что прямо сейчас снова солгал самому дорогому для себя человеку.
– Зачем ты вставал? – спросил Лю Синь, приглаживая его растрепавшиеся волосы.
– Просто размять ноги.
– Ладно, принесу тебе поесть. – Лю Синь отстранился и встал, раздумывая над тем, что бесполезно уговаривать Тан Цзэмина поесть овощей, которые были полезны для его растущего организма.
«Конечно, бесполезно, тем более сейчас, когда он вкусил такое разнообразие блюд», – хохотнул он про себя.
– Я могу сам спуститься, мне уже лучше. – Тан Цзэмин хотел было подняться следом, но был остановлен рукой, упершейся в его грудь и вынудившей опуститься обратно.
– Ты болен, маленький господин. К тому же я тут старший, так что позволь мне позаботиться о тебе, – усмехнулся Лю Синь и хлопнул себя в грудь.
Видя его наполненные уверенностью глаза, Тан Цзэмин вздохнул и послушно лег. Как бы сильно ему ни хотелось провести время с Лю Синем, еще сильнее было нежелание расстраивать его.
– Тогда… я хочу кашу с солеными овощами, – лукаво посмотрел на него Тан Цзэмин, чтобы задобрить. И тут же облегченно выдохнул, увидев одобрительную улыбку Лю Синя, который кивнул и с видом гордой птицы выпорхнул из комнаты.
И пусть ему совсем не хотелось есть соленые овощи, он съест их, если это вызовет улыбку на красивом лице.
На следующее утро они выдвинулись в путь, пополнив припасы с легкой руки Гу Юшэна. Медленно шагая сквозь высокую траву и стряхивая с нее росу, путники двинулись на северо-запад, туда, где была граница между Ничейными землями и империей Ханьчжоу.
Проводя рукой по высоким колосьям и собирая капли, оставленные дождем, Тан Цзэмин задумчиво рассматривал их, растирая влагу между пальцев.