Весной нас вернули в поля – копать и пахать. И вот однажды около полудня я, будучи весь в грязи, увидел подкатившую крытую повозку, откуда вышли мужчина и женщина. Они скрылись в доме. Чуть позже появился плантатор, кликнул меня, и я поспешил к нему. И, стоя перед ним с потупленным взором, я различил на веранде шуршание юбок, но не посмел взглянуть, кто это, а потом услышал знакомый голос:
– Да полно, Квош, неужели ты меня не узнаешь?
И я понял, что это мисс Клара.
– Ты изменился, Квош, – сказала мисс Клара, когда они с мистером Мастером доставили меня обратно в Нью-Йорк.
Мне было слишком стыдно рассказывать ей о порке, так что я ответил:
– Я в полном порядке, мисс Клара.
– Тебя пришлось поискать, – сообщила она. – Мать отказалась говорить, кому тебя продали. Мои люди опросили весь город. Мы выяснили это только на днях.
Я спросил, не знают ли они чего о Гудзоне.
– Его продали морскому капитану, но мы не знаем кому. Он может быть где угодно. Сожалею, Квош, – сказала она. – Быть может, ты его потерял.
Какое-то время я не мог вымолвить ни слова, потом произнес:
– Вы очень добры, что приехали за мной.
– Мне пришлось выложить за тебя круглую сумму, – со смехом сказал молодой Генри Мастер. – Старый плантатор знал, что ты нам нужен, и скидки не сделал.
– Мы знаем, что тебе обещали волю, – подхватила мисс Клара.
– Гм, – произнес ее муж, – не знаю, не знаю… После того, что мне пришлось заплатить… Но нам все равно придется решать, что с тобой делать, Квош.
Похоже, главным препятствием была Госпожа. Недавно она отправилась вверх по реке до самого Скенектади, где вознамерилась поселиться. Она выбрала это место на том основании, что там была крепкая голландская церковь, а в городе едва ли нашелся хоть один англичанин.
– Пока она там, можно оставить тебя у нас или у брата, – сказала мисс Клара. – Но брат не хочет, чтобы она вернулась и увидела, что ты снова здесь. Это ее разозлит, а она по-прежнему всем заправляет. Жаль, что не бывать тебе вольным.
– Это не важно, мисс Клара, – ответил я.
Лучше с ними, чем с тем плантатором. Да и что мне было в свободе, если мой сын оставался рабом?
Ту весну и лето я работал на мисс Клару и ее семью. А поскольку в их доме мне было знакомо чуть ли не все, я был для них великим подспорьем.
Моей главной радостью был ее сын Дирк. Мелкий шкодник, он был полон жизни, и порой я подмечал в нем что-то от Босса. Белокурый и голубоглазый, как мать, он уже развил в себе смекалку, хотя малость ленился, когда речь заходила об учебе. И до чего же это дитя любило ходить на берег! Он напоминал мне родного сына. Я отводил его туда любоваться на лодки и болтать с матросами. Но больше всего ему нравилось уходить за форт и смотреть на реку. Эта река его будто притягивала. День рождения Дирка был летом, и он, когда его спрашивали, чего ему хочется, отвечал, что мечтает отправиться на лодке вверх по течению. Так что в один прекрасный день молодой Генри Мастер, мальчонка и я погрузились в большую парусную лодку и отправились вверх по этой могучей реке, с течением обгоняя ветер, – все дальше и дальше, за каменные Палисады. Перед тем как пуститься в обратный путь, разбили лагерь и устроились на ночлег. И в этом путешествии Дирку позволили носить индейский вампумный пояс, который мы трижды обернули вокруг его талии.
– Это ведь важный пояс, Квош? – спросил Дирк.
– Твой дед его очень ценил, – ответил я, – и специально отдал тебе, чтобы ты хранил его всю жизнь и передал дальше.
– Мне узоры нравятся.
– Говорят, у этих вампумных узоров особый смысл – они рассказывают, какой был Босс великий человек и все такое. Думаю, их сделали индейцы, которые его особенно почитали. Но это все, что я знаю.
Да, этот мальчонка любил реку. Он был там как дома. И я надеялся, что он свяжет свою жизнь с рекой, а не с работорговыми кораблями.
Вышло же так, что я, может статься, и повлиял на него в этом смысле. Однажды я умывался в своей чердачной конуре, а Дирк спросил сзади:
– Квош, что это у тебя за отметины на спине?
После порки на ферме вся спина моя была покрыта жуткими шрамами, которые я всегда прятал и не показал бы мальчонке ни за какие блага.
– Это случилось давно, – сказал я. – Давай-ка выкинь это из головы и забудь.
И я отослал его вниз.
Но позже, в тот же день, когда я ухаживал за цветами в саду, ко мне подошла мисс Клара. Она тронула меня за руку и произнесла: