— Спасите меня!.. Спасите! Они хотят убить меня!
— Смерть ему! Смерть! Линч! — ревела толпа, остановившаяся однако перед священником, смелый поступок которого обезоружил даже самых отчаянных.
— Какое преступление совершил этот человек? — спросил пастор.
Раздались яростные крики. Наконец все смолкли, и один из них сказал:
— Он убил своего товарища с целью обокрасть его!
— Нет! Это неправда! — ревел несчастный.
— Оставьте меня наедине с этим человеком, — сказал священник таким повелительным тоном, что все инстинктивно отступили…
Пастор отвел его в сторону.
— Как тебя зовут? — спросил он,
— Питер Роллингс!
— Роллингс! — воскликнул священник. — Это ты председательствовал в кровавом суде, который приговорил к смерти Тома Гардвина?
Роллингс — это действительно был он — посмотрел на пастора как–то дико, будто охваченный новым ужасом.
— Молчите!.. Не говорите об этом!..
— Отвечай! — повелительно сказал священник.
— Но если я вас отвечу… вы меня бросите?
— Нет, клянусь тебе… и с опасностью для собственной жизни, какой бы ответ ты не дал мне, я буду защищать тебя… Но, в свою очередь, скажи мне всю правду!
— Вы меня не обманете?.. Пастор ведь не может лгать… Нуда, я сознаюсь — это я, я!..
— И ты осудил невинного, ты был причиной его смерти! Скажи, ведь Том Гардвин не убивал своего брата?
— Да разве я знаю? — отвечал Роллингс — Ведь на то был суд. Это суд Линча вынес приговор, а не я… Пастор посмотрел ему прямо в глаза.
— Скажи мне все, что знаешь. Был ли этот человек виновен?
Роллингс дрожал всем телом.
— Говори, приказываю тебе. Если же ты будешь молчать или лгать, то я сейчас же уйду, а ты знаешь, чего жаждет эта толпа.
— Нет! Нет! Не покидайте меня… Он колебался…
— Ну?.. Поторопись. Толпа теряет терпение. И вспомни, Роллингс, об участи Тома Гардвина…
— Он был невиновен, — прошептал Роллингс.
— Откуда ты это знаешь? Быстро! Говори!
— Вот… Когда толпа кинулась на Тома, как вот сейчас на меня, ко мне подошел какой–то человек… Он всунул мне в руку кусок золота и сказал: "Устрой так, чтобы этого человека повесили". Я был пьян… И не помню ничего…
— А кто был этот человек?
— Я его не знаю, в этом могу поклясться… Что бы мне стоило назвать вам его имя? Я этим больше не интересовался. Помню, что были два свидетеля. Вы можете разыскать их. Это, должно быть, один из них…
— Но при них был ребенок. Что же с ним случилось?
— О нем я слышал, что он рыскает по свету. Его зовут Бам… Поищите его около Нью-Йорка или где–нибудь на каторге.
Не успел Роллингс проговорить эти слова, как толпа снова взревела. Несколько человек направились к пастору.
— Кончил ты свои нежности? — проворчал один из них грубым голосом. — Нам нужен этот человек, иначе…
И он махал пикой, острие которой почти дотрагивалось до головы пастора.
— Виновен ли ты? — быстро спросил священник Рол–лингса.
— Он напал на меня…. Я защищался… Вот и все… Тогда священник, возвысив голос, стал уговаривать толпу отвести пленника в городскую тюрьму. Там, говорил он, справедливый судья решит его участь.
Но напрасно взывал он к этим полуживотным, почуявшим кровь.
— Нет! Нет! Не в тюрьму! Он убежит! Повесить его! И самые свирепые бросились отталкивать священника. Пастор, держа Роллингса за руку, приказал толпе пропустить его.
Толпа, обезумев от бешенства, ринулась на пастора… Сильный удар повалил его на землю… Он упал с разбитой головой… Когда же его подняли, труп Роллингса тихо качался на одном из деревьев.
Рана священника была смертельной. Он умер в ту же ночь, но успел рассказать братьям Гардвин тайну, которая стоила ему жизни. В последнюю минуту он с улыбкой на устах сказал им:
— Я умираю счастливым, потому что убедился, что мои друзья были честными людьми…
Отдав ему последний долг, братья поторопились уехать. Остальное читателю известно
— Итак, — проговорил Дан Йорк, — условие задачи: с одной стороны, двое убийц — Меси и Тиллингест, из которых один жив и имеет миллионные богатства, с ним рядом — Бам, он же Гуго Барнет, он же Джон Гардвин, косвенно виновный в убийстве отца и дяди… С другой стороны — три неизвестных существа, почти нищие вследствие преступления этих негодяев… Надо возвратить честным людям все, чего их лишили мерзавцы! Можно ли решить эту задачу?
Он улыбнулся и громко сказал:
— Семь бед — один ответ!
17. Место, называемое "Большая Пасть"