С тех пор они стали очень близки.
Айзеку нравилась Дерхан за ее бунтарство.
Едва Лин подумала об Айзеке, как раздался его голос:
— Черт, привет всем, простите — опоздал…
Она обернулась и увидела, как он неуклюже пробирается между столиками. Ее сяжки изогнулись в поклоне, который Айзек, она была уверена, распознает как улыбку.
Когда Айзек подошел, его встретил хор восторженных приветствий. Он посмотрел прямо на Лин и улыбнулся ей. Приветственно махнув всем рукой, Айзек погладил ее по спине, и Лин сквозь блузку почувствовала, как его рука неуклюже вывела: «Я тебя люблю».
Айзек резко поднял стул и втиснул его между стульями Лин и Корнфеда.
— Я только что был в банке, положил туда несколько маленьких золотых самородков. Выгодный контракт, — разглагольствовал он, — делает ученого счастливым и беспечным. Выпивка — за мой счет.
Послышались громкие радостные возгласы, после чего все хором позвали официанта.
— Как проходит твоя выставка, Корнфед? — спросил Айзек.
— Великолепно, великолепно! — прокричал Корнфед, а затем почему-то громко добавил: — В пяльницу Лин приходила ее посмотреть.
— Отлично, — сконфуженно произнес Айзек. — Тебе понравилось, Лин?
Она коротко показала жестами, что понравилось.
Корнфед был целиком поглощен созерцанием грудей Александрины в глубоком вырезе ее незамысловатого платьица. Айзек переключил внимание на Лин.
— Ты просто не поверишь, что со мной случилось… — начал он.
Лин сжала под столом его колено. Он в ответ сделал то же самое.
Айзек шепотом вкратце пересказал Лин и Дерхан историю о приходе Ягарека. Он умолял их молчать и постоянно оглядывался по сторонам, дабы убедиться, что их никто не подслушивает. Пока он рассказывал, принесли заказанного цыпленка, и он шумно набросился на еду, попутно описывая свою встречу в «Дочерях Луны» и многочисленные клетки с подопытными животными, которые должны были начать поступать ему в лабораторию со дня на день.
Покончив с рассказом, он откинулся на спинку стула, с улыбкой глядя на собеседниц, но вдруг на лице его мелькнула гримаса раскаяния, и он виновато спросил у Лин:
— А как у тебя продвигается работа?
Она извиняюще махнула рукой.
«Ничего такого, сердце мое, — подумала она, — о чем я могла бы тебе рассказать. Поговорим лучше о твоем новом проекте».
На его лице явно отразилось чувство вины за то, что он один завладел разговором, но Айзек ничего не мог с собой поделать. Он был всецело поглощен собственными творческими муками. Лин охватила знакомая грустная нежность к нему. Грусть — оттого, что в такие моменты одержимости он был совершенно погружен в себя; нежность — к его горячности и страсти.
— Смотри, ты только посмотри, — забормотал вдруг Айзек, вытягивая из кармана листок бумаги, разворачивая и кладя на стол.
Это была афиша ярмарки, которая проходила сейчас в Собек-Крусе. Оборотная сторона листка хрустела от присохшего клея — Айзек оторвал афишу от стены.
Неповторимая и удивительная ярмарка господина Бомбадрезила гарантированно изумит и поразит самого пресыщенного знатока. Дворец любви, комната ужасов, водоворот и множество других аттракционов за умеренную плату. Кроме того, спешите видеть необычайный паноптикум, цирк уродцев. Чудовища и другие удивительные существа изо всех уголков Бас-Лага! Прорицатели из Растрескавшихся земель, настоящий коготь паука-ткача, живой череп, сладострастная женщина-змея, царь-медведь, карликовые люди-кактусы, гаруда — человек-птица, властитель дикой пустыни; каменные люди из Бежека, демоны в клетках; танцующая рыба; сокровища, украденные из Дженгриса, и бесконечное множество других волшебных чудес. Некоторые аттракционы не рекомендуются для чересчур впечатлительных и нервных особ. Вход — 5 стиверов. Сады Собек-Круса, с 14 чета по 14 меллуария, каждый вечер с 6 до 11.
— Ты это видела? — заорал Айзек, тыкая большим пальцем в афишу. — У них есть гаруда! Я-то рассылал запросы по всему городу, по крупицам пытаясь собрать какие-то сомнительные экземпляры, и в конце концов, вероятно, получил бы кучу полудохлых больных галок, а этот паршивый гаруда оказывается прямо у меня под носом!
«Ты собираешься пойти туда?» — жестами спросила Лин.
— Черт возьми, конечно! — фыркнул Айзек. — Прямиком отсюда! Я думал, мы все могли бы туда отправиться. Остальным, — сказал он, понижая голос, — не обязательно знать, зачем я туда иду. То есть я хочу сказать, ярмарка — это все равно весело. Верно ведь?