— Радио, — сказал вдруг Жека. — Здесь же должен быть какой-то приемник. На батарейках. Давайте включим и послушаем. И неплохо бы узнать, который час.
Иван поднес к свечке руку с часами.
— Стоят, — сказал он безнадежно. — А приемника тут нет. Кому он тут нужен…
— Вода прибывает, — напомнил Антон. Он стоял с топором в руке и смотрел на Ивана.
Жека бережно положил свою гитару на стойку и решительно сказал:
— Давай мне ключи, Иван. Я хорошо плаваю, если что. А вы пока начните на всякий случай разбирать потолок. Девочек… подстрахуйте.
— Эй, погоди! — Глеб легко спрыгнул со стойки, вода плеснула вокруг него, как оливковое масло. — Если что, ты один дверь не удержишь.
— И вдвоем не удержите, — хмуро сказал Антон. — Погодите, я попробую разобраться с потолком. Иван, покажи, где. Начнем стучать, если снаружи все нормально, сверху из магазина сразу орать начнут…
Иван положил на стойку ключи от подвала, они с Антоном скрылись в подсобке, и через пару минут оттуда донесся глухой стук: подвесной пластиковый потолок ломать было нетрудно.
Глава 7
Вода прибывала и прибывала. Мы с Нэнси уже стояли на стойке по щиколотку в воде, и я с ужасом думала, что, если придется спрыгнуть, меня скроет с головой. А я не умею плавать. К тому же, было невыносимо душно. У Нэнси на лбу блестели капли пота. Свечку она держала в руках, и та постепенно оплывала, догорая. Жека сидел на стойке, вертя на пальце кольцо с ключами, Глеб хмурился и поглядывал по сторонам.
— Курить хочется невыносимо. Что они там возятся? Пойти помочь?..
Иван с Антоном все еще стучали в подсобке, разбирая потолок. Над пластиком были, наверное, доски, которыми когда-то загородили проем, а выше должен был быть еще пол магазина… Хоть бы не ковролин, — подумала я. — Как его отдирать, он же приклеен, и еще гвоздиками пробит…
— Иван, — в голосе Нэнси явственно слышалась истерика. — Свечка гаснет!..
— Сейчас, — глухо ответил Иван. — Мы тут… Еще немного, Тошка… вон тот край… она сейчас оторвется, давай!..
Послышался треск отрываемых досок, но Нэнси уже пошла в разнос.
— Я больше не могу! — хрипло сказала она. Ее глаза блестели. — Я сейчас в обморок упаду.
Я и сама из последних сил боролась с волнами обморочного ужаса — подступающая вода, тьма, подвал, гроб, гроб!.. Потолок подвала, казалось, опускается нам на головы. Приступы клаустрофобии. Паника, отнимающая остатки разума и, главное, пожирающая воздух, которого становилось все меньше. Еще немного — и мы захлебнемся…
— Эй, — медленно сказал Глеб. — А ведь сегодня суббота. В магазине выходной. Так что, даже если снаружи все нормально, нашу возню никто не услышит…
— Я пошел, — Жека решительно спрыгнул в воду и сразу поплыл к выходу из подвала, держа ключи в зубах. Мы с проснувшейся надеждой следили, как он добрался до затопленных ступенек и уперся руками в потолок.
— Погоди!.. — Иван выглянул из подсобки, весь грязный и мокрый, присыпанный каким-то мелким мусором. — Тут не бывает выходных! Нас бы услышали! Не открывай! Дай я хоть девчонок…
Но было поздно. Жеке пришлось нырнуть, чтобы вставить ключ в замочную скважину, и он не слышал Ивана. Видимо, ему удалось повернуть ключ. Вода хлынула разом, так стремительно, что никто из нас не успел даже крикнуть. Нас с Нэнси швырнуло со стойки, посыпалось стекло, прямо на нас летели диван, кресло, пальма в кадке… Меня накрыло с головой, ударило о стенку, я лихорадочно барахталась, как попавший в водоворот жучок, пытаясь вынырнуть, чтобы глотнуть воздуха, но воздуха больше не было, нигде, кругом была тьма, подвал затопило до потолка, и я поняла, что сейчас утону… Нэнси меня спасла. Ее рука вцепилась в мои волосы и потащила куда-то. Я думаю, нам обеим просто повезло: вода, стремящаяся заполнить пространство, сама вынесла нас в открытую дверь подсобки и подтолкнула к пролому в потолке. Антон, стоявший на стремянке, был просто выбит водой наверх, как пробка, Ивана отбросило от двери, и он сумел выскочить следом за ним.
Когда поток принес нас к пролому, парни схватили сначала меня, потом Нэнси, и выволокли наверх. Там грязной воды было по пояс. Но зато светло — в широкие окна, не прикрытые жалюзи, просачивался дневной свет, хоть и сумрачный, но мне после мрака подвала он показался немыслимо ярким. Нэнси кашляла рядом. Мы обе дрожали, хотя было тепло, даже жарко, и очень душно, как в бане. Антон крепко держал меня, прижимая к себе. Я не видела его лица. Иван стоял у скрытого теперь водой пролома, и чего-то ждал.