– Значит, вы полагаете, – осведомилась девушка, – что кто-то вас убьет?
– Во всяком случае, попытается это сделать.
– Возможно, вы правы, сэр. У меня есть друзья, которым не понравится ваше обращение со мной. Осмелились бы вы оскорбить сэра Джона Бакстоуна, как оскорбили меня?
– Не знаю. Я обменялся с ним всего лишь несколькими словами.
– И это произошло в Ньюгейтской тюрьме? – улыбнулась Кэролайн.
Даруэнт пожал плечами.
– Да, вы можете умереть, – продолжала Кэролайн, – но не от удара ножом в спину, дубинкой по затылку или пистолетного выстрела сзади. Позвольте мне успокоить ваши детские страхи и больное воображение. Видит бог, вы в этом нуждаетесь! У вас достаточно поводов для беспокойства и без страха перед убийством из-за угла. Это Лондон, дорогой сэр, и здесь вы в такой же безопасности, как…
Кэролайн с визгом нырнула в воду.
За открытым окном грянул выстрел из тяжелого кавалерийского пистолета.
Голубая шляпа с желтыми перьями, словно по волшебству, вылетела из руки Даруэнта, ударилась о стену и шлепнулась полями вниз, в ванну, колыхаясь перед Кэролайн на молочно-белой воде. Даруэнт и Кэролайн смотрели на две дырки в тулье, от одной пули, просвистевшей в шести дюймах от Даруэнта и проделавшей черное круглое отверстие в белой стене напротив окна.
Глава 10
…И вне ее
Шляпа все еще плавала в ванне. Смертельно бледная Кэролайн протянула руку и оттолкнула ее от себя, словно прикосновение шляпы могло осквернить.
– Как вы сказали, – задумчиво произнес Даруэнт, – я здесь в полной безопасности… Ненавижу пистолеты.
Он подбежал к окну, отшвырнув стоящий возле него стул. Говоря о ненависти к пистолетам, Даруэнт вспоминал остров Кросстри, где затонул корабль с боеприпасами.
Под окном находилась шиферная крыша конюшен, которые тянулись здесь позади каждого дома. Крыша была наклонной, но не слишком крутой. Протиснувшись в окошко, Даруэнт спрыгнул вниз.
Его окружали задние или боковые стены высоких кирпичных домов. Узкий проход отделял конюшню дома номер 38 от таких же конюшен в домах напротив. Окна в задней стене противоположного дома были темными.
Ноздри щекотал резкий запах лошадей и помоев. Выстрел мог быть произведен только из…
Из прохода внизу доносились голоса спорящих. Даруэнт осторожно подошел к краю крыши и посмотрел вниз.
– Кто-нибудь слышал этот звук? – спросил он.
Стоящий в проходе конюх, засучив рукава, чистил скребницей норовистую чалую кобылу. За ним наблюдал толстяк. Накидка, шарф вокруг шеи, даже в июле, и шляпа с низкой тульей и загнутыми полями выдавали в нем кучера.
– Кто-нибудь слышал звук? – повторил Даруэнт.
– Мы ничего не видели, – ворчливо отозвался конюх. Он и кучер предпочитали не лезть в чужие дела, но явно слышали выстрел. – А что случилось?
– Стрельба, – объяснил Даруэнт. – Никто не пострадал.
– Вот как? – осведомился кучер, внезапно проявляя интерес и глядя вверх.
Даруэнт указал на крышу конюшен по другую сторону прохода:
– Стреляли с этой крыши или где-то рядом. Но я не слышал, чтобы кто-нибудь бежал по крыше или прыгнул вниз. А вы?
Конюх также не слышал ничего подобного.
– Тогда откуда же стреляли?
Кучер до сих пор хранил молчание. Судя по важному виду, он был кумиром местных мальчишек, повелителем кнута и возжей, правивший скрипучей почтовой каретой.
– Из окна, – сказал он, сплюнув сквозь подпиленные зубы – еще один признак важной персоны.
Даруэнт кивнул. Судя по траектории пули, хотя она могла быть искажена из-за попадания в шляпу, выстрел был произведен из окна соответствующего этажа в доме напротив. Снова бросив взгляд в проход между конюшнями, Даруэнт понял, что он не так узок, как показалось с первого взгляда, но его можно перепрыгнуть.
Немного отступив наверх для разбега, Даруэнт устремился вперед, пролетел в воздухе над проходом и с грохотом приземлился на крыше конюшни с другой стороны. Увидев перед собой закрытые ставни, он громко постучал в них.
Ставни распахнулись так быстро, что Даруэнт едва не скатился с крыши. В окне появилась перепуганная леди средних лет, несколько поблекшая, но еще миловидная, с бутылкой нюхательной соли в руке.
– Прошу прощения, мадам, – извинился Даруэнт. – Я не взломщик, а только хотел спросить…
– Как же вы меня напугали! – с упреком отозвалась леди, нюхая соль. – Я не выношу выстрелов, хотя в моей семье с отцовской стороны все служили в Королевском флоте. Это была дальнобойная пушка?
– Стреляло не корабельное орудие, мадам, а пистолет.
– Мой муж командует фрегатом «Суифстрейт», – заявила дрожащая леди. – Но я ужасно боюсь выстрелов.
– Для вас это был весьма неприятный опыт, – согласился Даруэнт, которому было нелегко оставаться галантным, стоя на четвереньках. – Но могу я узнать, это частный дом?
– В нем несколько превосходных квартир для супружеских пар и одиноких джентльменов. Выстрелов тут не бывает.
– Я не сомневаюсь… Простите, ваша фамилия…
– Бэнг[63], – сообщила леди. – Не думайте, что это глупая шутка, сэр.
– Не сомневаюсь, миссис Бэнг, что никто отсюда не стрелял. Но кто-нибудь еще занимает комнаты с окнами в ту же сторону?
– Только мистер Луис, сэр. Мистер Тиллотсон Луис. Прекрасный молодой джентльмен, но, боюсь, в несколько стесненных обстоятельствах. – В ее глазах блеснули слезы. – Простите, но я, кажется, сейчас упаду в обморок.
Ставни закрылись так же быстро и внезапно, как открылись.
Даруэнт отполз назад, все еще глядя на них. Он знал, что у стрелявшего было достаточно времени скрыться. Но у него в голове вертелось имя Луис.
Вечернее небо превращалось из золотистого в бледно-голубое. Теней становилось все больше. В одном из окон служанка встряхивала перину, очевидно собираясь готовить постель на ночь. Скоро стража начнет выкрикивать время, а пешие и конные патрули с Боу-стрит отправятся в обход.
Луис…
Сегодня он уже слышал это имя. Но Даруэнт не мог вспомнить, кто именно его произнес.
Когда он, разбежавшись, перепрыгнул на крышу конюшни дома номер 38, память вернулась к нему.
«Почему он… – заговорил Бакстоун в маленькой комнате клуба и добавил: – Нет, вы не Луис». Правда, Луис – достаточно распространенное имя, так что это могло ничего не значить.
Тем не менее Даруэнту казалось, что он чувствует на лице и руках клейкие нити паутины, которую затягивает огромный паук.
Отогнав назойливые мысли, молодой человек вскарабкался по крыше и влез в открытое окно ванной. Кэролайн там не было, шляпа, пробитая пулей, тоже исчезла. Открыв дверь в спальню, он увидел пустую комнату, все еще заваленную платьями, халатами, нижними юбками, корсетами, ночными сорочками и французскими чулками, которые еще не рассовали по шкафам и комодам.
Но когда Даруэнт открыл дверь в коридор, то заметил на лестничной площадке первого лакея.
– Милорд, – с явным облегчением произнес Элфред.
Держа в руке тонкий и длинный восковой стержень с горящим фитильком, лакей зажигал им свечи. Когда он провел стержнем по пяти свечам перед круглым зеркалом на стене возле двери ванной, пламя осветило его пудреный парик, зеленую ливрею и озадаченный взгляд.
– Мисс Спенсер и другие гости еще не прибыли? – спросил Даруэнт.
– Давно прибыли, милорд. Я хотел сообщить вашему лордству, но… – Глаза лакея скользнули в сторону ванной. – Мисс Спенсер в Янтарной комнате, – продолжал он, указывая на верхний этаж. – Мистер и миссис Роли помещены рядом с ней. Хирург хотел бы побеседовать с вами, милорд.
– Хорошо. А где моя жена? – Видя замешательство слуги, Даруэнт добавил: – Можете говорить свободно.
Элфред прекрасно знал, что может. Эта черта характера молодого хозяина ему тоже нравилась. С ним можно было разговаривать как мужчина с мужчиной, хотя и без ненужной фамильярности.