Этель. Зачем смеяться над людской верой? И почему бы людям не стать лучше, поживши в монастыре? Неужто вы думаете, что свет так уж хорош, что никому не хочется хоть на время из него вырваться? (Тяжко вздыхает и окидывает взором прелестное новенькое платье со множеством оборок, которое как раз нынче прислала ей на дом великая искусница мадам де Рюш.)
Клайв. Я могу судить о жизни света только издалека. Я вроде той пери, которая заглядывает в райские врата и видит за ними ангелов. Я обитаю на Шарлотт-стрит, Фицрой-сквер, а эта улица находится за оградой рая. Райские врата, по-моему, расположены где-то на Дэвис-стрит, где Оксфорд-стрит выходит на Гровнер-сквер. Еще есть врата на Хэй-Хилл, на Брутон-стрит, на Бонд...
Этель. Не будьте ослом, Клайв!
Клайв. Да почему же? Или быть ослом хуже, нежели светской дамой, вернее - светским львом? Ведь будь я виконтом, графом, маркизом или герцогом, разве вы назвали бы меня ослом? Ни в коем случае! Вы бы назвали меня арабским скакуном.
Этель. Несправедливо, зло и просто недостойно отпускать такие глупые шутки и произносить передо мной пошлые сарказмы, которыми ваши друзья-литераторы, эти жалкие радикалы, наполняют свои книжки! Разве я когда-нибудь давала вам на то основание? Разве не охотней я встречалась с вами, чем с Людьми более знатными? Не предпочитала вашу беседу болтовне с молодыми франтами? Разве мы не одного рода, Клайв? Поверьте, что из всех вельмож, мне известных, самый настоящий джентльмен - ваш милый батюшка. И не надо так стискивать мою руку - маленькие проказники смотрят на нас... И вообще это не имеет отношения к нашему разговору. Viens, Leonore. Tu connais bien monsieur, n'est-ce-pas qui te fait de si jolis dessins? {Подойди, Леонора! Ты ведь отлично знаешь этого господина, который рисует? тебе такие хорошенькие картинки? (франц.).}
Леонора. Ah, oui! Vous m'en ferez toujours, n'est-ce-pas monsieur Clive? des chevaux, et puis des petites filles avec leurs gouvernantes, et puis des maisons... et puis... et puis des maisons encore... ou est bonne-maman? {Конечно! Вы мне еще что-нибудь нарисуете, мосье Клайв? Лошадок, потом девочек с гувернантками, потом домики... потом... потом еще домики... А где бабушка? (франц.).}
(Маленькая Леонора скрывается в аллее.)
Этель. Помните, в дни нашего детства вы рисовали для нас картинки? У меня и сейчас есть несколько в моем учебнике по географии, который мы без конца читали с мисс Куигли.
Клайв. Я все помню про наше детство, Этель.
Этель. Что именно, расскажите!
Клайв. Помню день, когда увидел вас впервые. Мы тогда читали в школе "Тысячу и одну ночь", и вот пришли вы в ярком шелковом платье, переливавшемся то желтым, то синим. Я тогда подумал, что вы похожи на сказочную принцессу, вышедшую из хрустального ящика, потому что...
Этель. Почему?
Клайв. Потому что я всегда считал эту принцессу самой прекрасной на свете - вот и все. Не надо приседать передо мной в великосветском реверансе. Вы сами отлично знаете, как вы хороши и как давно я восхищаюсь вами. Еще я помню, как мечтал стать рыцарем Прекрасной Этель, чтобы исполнять любое ее желание и тем снискать ее милость. Помню, как был до того наивен, что не видел различия в нашем положении.
Этель. Но Клайв!..
Клайв. Теперь все по-иному. Теперь я знаю, какая пропасть лежит между бедным художником и высокопоставленной светской барышней. Ах, почему у меня нет ни титула, ни богатства! Зачем я вообще повстречал вас, Этель?! Зачем снова увидел вас, когда осознал преграду, словно бы самой судьбой возведенную между нами!
Этель (с невинным видом). Но разве я когда-нибудь подчеркивала различие между нами? Разве я не радуюсь от души каждой нашей встрече? Не встречаюсь с вами порой, когда не должна бы... то есть не то чтобы не должна, а просто без ведома тех, кому обязана подчиняться. Что худого в том, что я вспоминаю прошлое? И почему я должна стыдиться родства с вами? Нет, не стыдиться, а забыть о нем. Оставьте, сэр, мы уже дважды обменивались рукопожатиями. Ксавье! Леонора!
Клайв. То вы со мной ласковы, то словно бы раскаиваетесь в этом. Иной раз кажется, вы радуетесь моему приходу, а назавтра - стыдитесь меня. Во вторник на прошлой неделе, когда вы пришли в Лувр с теми важными дамами и увидали, что я сижу там и рисую, вы, помнится, даже покраснели, а этот безмозглый молодой лорд прямо-таки испугался, когда вы со мной заговорили. Удел мой в жизни не блестящий, и все же я не поменялся бы с этим юношей при всех его шансах в данном случае.
Этель. На что вы намекаете?
Клайв. Вы прекрасно знаете. Словом, я не хотел бы быть таким себялюбивым, глупым и плохо образованным - нет, хуже я о нем говорить не буду! - взамен на всю его красоту, богатство и знатность. Клянусь, я не поменялся бы с ним местами и не отказался бы от судьбы Клайва Ньюкома, чтобы стать маркизом Фаринтошем со всеми его титулами и угодьями.
Этель. Вечно вы заводите речь о лорде Фаринтоше и его титулах! Я полагала, что только женщины завистливы - так утверждаете вы, мужчины. (Торопливо.) Сегодня мы едем с бабушкой к министру внутренних дел, потом на бал в русское посольство; завтра мы будем в Тюильри, только сперва мы обедаем в посольстве. В воскресенье мы, наверно, поедем на Rue d'Agnesseau. Так что я вряд ли приду сюда до по... Мадам де Флорак! Маленькая Леонора так похожа на вас... просто удивительно! Мой кузен говорит, что хотел бы написать ее портрет.
Мадам де Флорак. Мой муж любит, чтобы я была при нем, когда он обедает. Простите меня, друзья мои, что мне пришлось оставить вас на время.
Клайв, Этель и мадам де Флорак уходят в дом.
Беседа II
Сцена первая
Мисс Ньюком подъезжает в бабушкиной коляске, которая останавливается во дворе Hotel de Florac.
Сен-Жан. Графини нет дома, мадемуазель. Но ее сиятельство велели говорить, что вернутся к тому часу, когда граф изволит обедать.
Мисс Ньюком. А мадам де Превиль дома?
Сен-Жан. Прошу извинения, но мадам де Превиль тоже отбыли из дому с господином бароном, мосье Ксавье и мадемуазель де Превиль. Должно быть, мисс, они поехали в гости к родителям господина барона - там, кажется нынче праздник. У мадемуазель Леоноры был в руках букет - надо думать, для дедушки. Не угодно ли мадемуазель войти? (Слышится звук колокольчика.) Это, наверно, его сиятельство мне звонит.
Мисс Ньюком. А ее высочество... госпожа виконтесса дома, мосье Сен-Жан?
Сен-Жан. Сейчас позову людей госпожи виконтессы.
(Старый Сен-Жан удаляется; к карете тотчас подходит лакей в пышной ливрее с пуговицами величиной с тарелочки для сыра.)
Лакей. Ее высочество дома, мисс, и будет очень рада вас видеть, мисс. (Мисс взбегает по огромной лестнице; на площадке ее встречает джентльмен во фраке и ведет в апартаменты принцессы.)