Сам автор не мог не сознавать, что его полковник не "дотягивает" до идеального героя. В письмах он называет его "пустомелей" и сообщает с облегчением, что на время избавился от него, отправив снова в Индию. Образ полковника Ньюкома был порожден тоской автора по человеческому достоинству, по благородству человеческих взаимоотношений. Но сама логика характера (и логика жизни) заставила его отнестись иронически к своему идеалу.
Роман "Ньюкомы" интересен постановкой некоторых новых для английской литературы проблем. Это прежде всего проблема искусства в буржуазном обществе. Теккерей показывает, что оно низведено до положения служанки, призванной обслуживать привилегированные классы. Клайв, решивший посвятить себя живописи, перестает быть полноправным членом общества, его занятие считается недостойным джентльмена, святая обязанность которого — умножать капитал и добиваться все новых постов, званий, почестей… Герою же Теккерея чужд буржуазный практицизм, он хочет освободиться от пут респектабельности и, даже поняв, что из него не выйдет большого художника, все же не порывает с искусством, выражая этим свой, хотя и пассивный протест против мира собственников. Для своего времени это был новаторский образ.
Описывая отношения Клайва и полковника Ньюкома, автор поднимает проблему отцов и детей. История о том, как на место страстной привязанности близких людей приходит гнетущее взаимное отчуждение, как отец, желающий добра сыну, перестает понимать его, а сын, в свою очередь, неспособен объяснить свое повое, критическое отношение к миру тех ценностей, которые обусловили взгляды и принципы отца, — этот конфликт раскрыт писателем с присущей ему психологической чуткостью и говорит о глубоком понимании человеческой природы.
Теккерей не любил хэппи эндов. Не любил, потому что знал, как редко в жизни торжествует добродетель и что страдания человеческие, как правило, не заканчиваются безмятежным счастьем. В сущности, все его романы — это истории поражений. И заключение желанных браков в "Ярмарке" или "Эсмонде" вряд ли может кого-нибудь обмануть. "Ньюкомы" в этом смысле не составляют исключения. Теккерей соединяет в конце романа руки Клайва и Этель, но в этом жесте сквозит уже насмешка над буржуазным читателем, воспитанным на викторианских штампах. Интересно, что сразу же после выхода в свет последнего номера "Ньюкомов" один расторопный журналист, некий Джеймс Фризуэлл опубликовал "недостающую" главу, в которой, неумело имитируя стиль Теккерея, описывал безоблачное счастье, обретенное молодой четой. Именно это нужно было той читающей публике, о взглядах и вкусах которой писатель не мог забывать, создавая свое произведение. И все же ему удалось остаться, по выражению Л. Толстого, "верным, злым, художественным, но нелюбезным". Он смирился, но не льстил. Однако двойственность позиции Теккерея порождала и двойственное отношение к нему. Подтверждением этого служит известная статья Н. Г. Чернышевского о "Ньюкомах" (о ней см. в предисловии В. Ивашевой к т. I наст. собр. соч.), который высоко ценил талант автора и в то же время остро критиковал его за появляющуюся пассивность в борьбе с общественным злом. Но живая плоть художественного повествования, красочность созданного писателем многоликого мира обеспечили заслуженно долгую жизнь его роману.
…подобно царю Соломону, творит суд… и режет на части наши детища. — Иронически сравнивая критика с царем Соломоном, олицетворением мудрости и идеального правосудия, Теккерей намекает на библейский эпизод (3-я Книга Царств, гл. 6), в котором описывается, как Соломон разрешил спор двух женщин о том, кто из них является матерью ребенка: он предложил разрубить ребенка пополам, и тогда настоящая мать отказалась от сына ради спасения его жизни, и ребенок был отдан ей.