1. Главная
  2. Книги
  3. Нюргун Боотур Стремительный [без илл.]
  4. Страница 103
Выбрать главу
Если бы выкрала ты дитя И три дня, три ночи подряд, В трех колыбелях железных твоих Раскачивая широко, Баюкала бы его, Он вырос бы за три дня, Вышел бы из него богатырь, Великий охотник и зверолов! Он стрелял бы озерных птиц, Позвоночники бы ломал Рогатым лесным зверям; Горы дичи он бы тебе приносил, Досыта кормил бы тебя, Счастливо бы ты жила...
Коли спросишь — Кто с тобой говорит, Я отвечу — Я вестница духа слов, Рожденная в западной стороне, Посланная к тебе, По имени Чыыбыстаан Куо[314]! — Так, настоящее имя скрыв, Звенящим голосом Айыысыт Пропела песню свою.
Добрую эту весть услыхав, Бедная старуха-абаасы Будет ли на месте сидеть? Выронила из рук Недогрызенную шапку свою Старуха Тимир Дьэгэликээн, Хлопнула по бедрам себя, На корточки поднялась, Завертелась на месте волчком; И кубарем покатясь, В коршуна превратилась она — В Кюлюгюр Хардааччы[315]. Вытянула, изогнув, Трехсаженную шею свою, Круглые выпучила глаза, Как медные два котла; Железные перья Дыбом подняв, Колючие ощетинив шипы, Черным кованым клювом своим Пронзительно клекоча, К небу пасмурному, Где неслись на ветру Клочковатые облака, Крыльями взлохмаченными взмахнув, Растопырясь, как земляная гора, Тяжело взлетела она И в завихряющийся провал Ревущего южного неба влетев, Опустилась на поле колдовском У края долины Хонгкурутта, У обрывистых берегов Моря Энгсэли-Кулахай, У логова Уот Усуму, У железного дома его; Просунула голову в дверь, Разинула черный клюв, Всей пустой утробой рыча, Медным щелкая языком, Раскатисто клекоча.
Прекрасная Туйаарыма Куо, От страха отчаянно закричав, Понатужилась, Напряглась; И вдруг из утробы ее Выскочил мальчик В длинных кудрях, Рассыпавшихся по плечам; Как жеребенок дрожа, Отряхнулся, на ноги стал И проворно сам побежал Прямо к старухе Дьэгэликээн.
Увидал ребенка Уот Усуму. Погнался было за ним, Да впопыхах Запнулся, упал. Видя, что младенца, схватив, Огромный коршун унес, Так Уот Усуму завопил, Что полнеба Треснуло, загремев От страшного крика его.
УОТ УСУМУ
Стой, мерзавка! Вот я тебя ухвачу, Глотку твою разорву, Шею тебе сверну, Покажу тебе, Как воровать Из-под носу у меня Лакомые куски!.. Брюхо я тебе распорю! —
Вскочил Уот Усуму, За старухою погнался...
А старуха, взлетев На выступ горы, Заклинанье пробормотав, Пробуравила сквозную дыру, Прорыла своим колдовством Восемь подземных Глубоких ходов, Пробила сквозь толщу земли Семь проходов в семи местах И опустилась, гремя, На крыльях железных своих В преисподнюю — В глубокую падь, Где ядовитый клубится пар Над озером Улахан-Кудулу, Где на черных сучьях дерев, Челюсти ощеря, торчат Черепа убитых богатырей, Головы женщин висят, Косы длинные уронив, Где вороны в чаще кричат, Где медведи бродят, рычат, Где на ветках кровь запеклась...
* * *
Старуха Дьэгэликээн, Взъерошенные крылья свои С грохотом распластав, В глубокое опустилась жерло Огненной, дымной горы, Где скрипели три Колыбели ее, Дверцами трясучими дребезжа...
Только что хотела она В колыбель дитя уложить, Подлетела добрая Айыысыт И, младенца вырвав у ней, В ладони крепкие взяв, В солнечный мир Его унесла — На крутой загривок Средней земли, Где ничто не грозило ему, Где ничья не ступала нога. Там — в глиняном домике, В теплом гнезде Уложила младенца спать...
Спал малыш, Вырастал во сне; Проснулся, есть захотел. Вышел из дому, Огляделся вокруг; Выломал сук, Согнул себе лук, Стал озерную птицу стрелять, Стал охотой дичь добывать. Счета времени он не знал, Сколько прожил — не ведал о том...
А подросши, Раздумывать начал он: — Кто я? Откуда я? Если бы я сверху пришел — С облачных белых небес — Был бы сверху на мне На три пальца снег... Если бы я снизу пришел — Из подземной пропасти ледяной — Был бы снизу лед На шесть пальцев на мне... Если бы на привольной земле — В Среднем мире родился я, Не был бы я одинок, — Был бы лысеющий Отец у меня, Была бы седеющая Мать у меня!
На обильных пастбищах Дальних стран, В травянистых долинах Иных земель Тоже, наверно, Люди живут, Похожие на меня, Бегающие на двух ногах, Двухглазые, С открытым лицом!
Должен я Других людей отыскать, Должен я обо всем У них расспросить... Может быть, расскажут они — Кто отец мой, Кто мать моя? Может быть, укажут они — Где племя мое живет?
Сколько я вокруг ни гляжу, Здесь один только я брожу... А кругом — у зверей, у птиц — Рождаются, что ни год, Звереныши и птенцы; Матерью рождены, Вырастают в родном гнезде, Играя, бегают по полям, Стаями кружатся в высоте... Или я один на земле Иначе сотворен? —
Молвив эти слова, Одинокий малыш Прямо на восток побежал, Нагишом, как был, Босиком полетел... Он приход весны По дождям узнавал, Он приход зимы По снегам узнавал.
По степям и холмам пробежав, Пробираясь через лесной бурелом, По кочкам прыгая через топь, По болотам черным пройдя, До холодной тундры дошел; Долго ль странствовал — Того и не знал...
До такого места Добрался он, Где восточного неба Крапчатый край Перистые облака опускал К поднятому краю земли, Где земля и небо сошлись, Прошитые швом двойным, Где на привольном мысу — У слиянья трех говорливых рек, Кипенем клокоча, Изобилье белое разлилось, Где, золотом на солнце горя, Изобилье желтое поднялось, Где узлом сплетались Девять дорог, Где, сбегая с гор На привольный простор, Пересекались восемь дорог. Оглядясь, увидал малыш — На необозримом просторе том, На равнине широкой той, На поле золотом — Величавый, красный Глиняный холм; А на глиняном, высоком холме Девять могучих елей росли; А на елях этих густых, На вековых крестовинах их Красовалось девять Сверкающих гнезд.
Остановился малыш, Присмотрелся и разглядел, Что в сверкающих этих Гнездах сидят, Глядя ласково на него, Девять прекрасных Небесных сестер — Девять девушек рода айыы. Обрадовался одинокий малыш, Что живых людей повстречал, Трижды он поклонился им И такое слово сказал.
~ 103 ~