Нюргун Боотур Стремительный [без илл.]

От удара падения с высоты
Все болело в теле его.
Горько думал Юрюнг Уолан:
— Видно, на погибель свою
Рассудок я потерял,
Предостережением пренебрег,
Слово коня моего забыл,
В безысходную беду я попал!.. —

Слезы из глаз его потекли,
Замерзая на похолодевших щеках,
Застывая сосульками на скула́х.
А три о́боротня-абаасы,
Встретившие недавно его
В виде трех дочерей айыы,
Три серые тени подземной тьмы,
Прикрыв руками клыкастые рты,
Издевались над ним, хохоча:
— Мы плохо ли заколдовали тебя,
Как хотели заколдовать?
Мы врасплох застали тебя!
Да возможно ли,
Чтобы сын айыы
Нашу западню обошел?

Да и как ты избегнуть мог
Восьмидесяти восьми
Изменчивых обманов и чар,
Что рассеял всюду
Хозяин-дух
Ледовитого моря Муус-Кудулу,
Могучий владыка подземных бездн
Уот Усутаакы? —
Так в подземельи
Гудел, грохотал
Оглушительный хохот,
Злорадный вой
Адьарайских чудовищных дочерей,
Принявших свой страшный вид;
Громко в ладони били они,
Прикрывая черные пасти свои,
Визжали, вопили они.

Увидя хозяина своего
В обиде такой, в беде,
Юрюнг Уолана-богатыря
Мотыльково-белый скакун,
Виднеющийся высоко
Над изгородью столбовой,
Привязанный к коновязи колдовской,
Трехслойный повод свой,
Словно корень травы быты[194], разорвав,
Гриву и хвост распластав,
К небесам взлетел,
Заржал в высоте,
Взывая к старшей сестре
Всадника своего,
Заклинательнице восьми небес,
Врачевательнице девяти небес
Удаганке Айыы Умсуур.
Такие слова Мотыльковый конь
Жалобно спел, проржал.