Ой, умора! Ой, смех какой!
От бездонной дури
Раздулись вы,
От безмерного хвастовства,
Словно бремя, выросло
Брюхо у вас!..
Видно, от великой силы своей,
Видно, от большого ума,
Думая — авось устоим,
Думая — авось победим,
Эти двуногие бедняки,
Эти бледные червяки
Выступили, — против кого?
Против рода железного моего!
Задумали победить
Адьараев-богатырей?
Видно, забыли они
Девяносто девять моих
Неуловимых чар,
Восемьдесят восемь моих
Уловок и хитростей колдовских?
На кого налетели они? —
На меня самого!
Тронуть вздумали — а кого?
Да меня самого!
И адьарай-исполин
Злорадно захохотал...
А у юноши-удальца
Юрюнг Уолана — в беде такой
Белое солнце
Померкло в глазах,
Сузилась у него спина.
Понял он — настала пора
Пропадать иль на помощь звать.
ЮРЮНГ УОЛАН
О-о! Что со мной?!
Проворный вершитель дел,
Подобный падучей звезде,
Сын небес,
Скорей прилетай,
Звонкокопытный бегун,
Потрясающий головой,
Быстроногий Бараанчай!
Коль ты наверху —
Копьем примчись,
Коль ты под землей —
Острого́й взлети! —
Солнце мое вот-вот
Сорвется и упадет! —
Едва сказал он эти слова,
Воздуху в грудь
Не успел вдохнуть,
Как с грозового хребта
Западных бурных небес,
Черная, как смола,
Налетела туча,
Густо клубясь,
Девятью смерчами шумя...
Огромный, о двух головах,
Вылетел из тучи орел,
Громко крича,
Грозно клекоча;
Как две наковальни звенели,
Как два медных чана гудели
Кованые клювы его.
Раскалывая небосвод,
Раскатывался голос орла.
ГОЛОС ОРЛА
Бай-даа!!! Бай-даа[200]!!!
Погляди на меня,
Разбойник ночной,
Одноглазый вор,
Проклинаемый в трех мирах,
Уот Усутаакы!
Ты высокое небо
Заставил взреветь,
Ты подземные бездны
Заставил стонать,
Я тебя, как щенка, проучу!
Я тебя, как раба, скручу...
Я — твой тойон — прилетел! —
Клювами коваными орел,
Когтями, острыми, как ножи,
Змея медного полоснул;
Захрипел, содрогнулся змей,
Распустил тугие кольца свои,
Растопырил восемь когтистых лап,
Выпустил богатыря,
Кинулся на орла,
Голову одну заглотил,
Длинную толстую шею его
Зубами железными перекусил,
Стал когтями его терзать,
Крылья рвать ему,
Перья ломать...
С треском, с грохотом
Небесный орел
Разлетелся вихрем огненных искр,
Превратился в облачный дым
И по́ ветру улетел,
Только голос его
Прозвучал в высоте...
ГОЛОС ОРЛА
Бай-даа!!! Бай-даа!!!
Постой, злодей,
Одноглазый разбойник ночной,
Не надейся, что ты победил,
Не думай, что одолел!
Ты в такой зажим попадешь,
В такой петле задыхаться начнешь,
Что все, чем утробу свою набил,
Что сожрал за девять веков,
Будешь извергнуть рад!
Я к долинам Среднего мира лечу,
Исполина я на тебя подыму,
Сокрушит он силу твою,
Истребит он душу твою;
Он рогатиной с высоты налетит,
Острогой под тобою
Землю пронзит;
Жир твой толстый
Живо сгонит с тебя,
Черные мышцы
Мощи лишит,
Переломит твой хребет становой,
В осколки кости твои превратит!
Юный друг мой,
Юрюнг Уолан!
С силами соберись,
Сколько можешь — держись,
Терпи, крепись!
Скоро я в твой край прилечу...
Скачущего на Вороном коне,
Стоя рожденном
На грани небес,
Нюргун Боотура сюда пошлю,
Грозную силу его подыму,
Громко славу тебе пропою,
За добро тебе
Добром уплачу! —
По подземным трем пропастя́м
Прокатился голос орла — и умолк...
После этого долгий срок миновал
Иль короткий — не ведомо нам,
Только юношу-богатыря,
Летающего на Мотыльково-белом коне,
Огненному змею тому
Было долго ли одолеть?
Юрюнг Уолана он смял, сдавил,
Об землю бросил его,
Так, что скала раскололась под ним,
Рассыпалась, как дресва,
Так, что мерзлая, словно камень, земля
Пылью взлетела из-под него...
Как немалое время прошло,
За которое сварятся чередом
Мяса полные три котла,
Лишь тогда бедняга
Юрюнг Уолан
Опомнился, огляделся вокруг.
А ему — ни шею не повернуть,
А ему — ни рукою не шевельнуть,
Словно трубка, стянутая ремешком,
Туго скрученный арканом тугим
От лодыжек до шейного позвонка,
Крепко обмотанный, он лежал
Беспомощный — на ледяной земле.
В девятислойной кольчуге своей,
В трехслойной железной броне,
Возвышаясь над ним,
Как густая тень,
Как огромная вековая ель,
Железный стоял человек,
Дух великого моря Муус-Кудулу,
Уот Усутаакы-исполин.
Как опилки медные,
Он зеленел,
Как опилки серебряные, синел,
Как железо, ржавчиною краснел.
Безобразное,
Все в буграх,
Несуразное великана лицо,
Как обвалившийся берег реки,
Топорщилось, ухмылкой кривясь.
Его единственный глаз
Цвета неостывшей золы,
В бородавчатых веках
Вертелся, мигал;
Зияющий, как провал,
Криво разорванный рот
Раскрылся,
Оскаля восемь клыков,
Будто восемь заржавленных сошников;
Черный его
Крючковатый нос,
Ноздри разорванные раздувая,
Морщился,
Как у разъяренного пса...
Скаля кривые зубы свои,
Как медведь в берлоге рыча,
То гукая, то урча,
Три подземных бездны в ответ
Заставляя реветь, хохотать,
Заговорил,
Загугнявил он,
Толстым голосом загудел...
УОТ УСУТААКЫ
Бай-даа-бай!!! Бай-даа-бай!!!
Буйката-буйака!!!
Будет с тебя, хвастун,
Богатырем себя называть,
Ах ты, слабенький сын земли
С рассычатою душой!
Весело красовался ты
На своем Мотыльково-белом коне,
Бедный Юрюнг Уолан...
Вижу я — слабосильный калека ты,
Вижу я — не под силу тебе
У зайчика шею свернуть,
У рябчика косточку переломить.
Откуда прыть у тебя взялась?
От глупости, видать, родилась
Отпяченная решимость твоя —
По горячим моим следам,
По морозным моим путям,
Преследовать такого, как я,
Исполина-богатыря!
Неужели надеялся ты, глупец,
Выкрасть хитростью у меня,
Вырвать силой из рук моих
Ту, которую сам я отнял у вас,
Золотую мою
Туйаарыму Куо?
Посильнее были богатыри,
Приходившие до тебя,
Пытавшиеся ограбить меня,
Похитить ее — подругу мою.
Я длинные кости их раскрошил,
Я пролил их черную кровь...
Ах ты, недоносок — нойон-богдо!
Может быть, ты будешь горазд
Опояску на женщине распускать,
Может быть, ты будешь горазд
Натазники с девки снимать?
Я заставлю тебя — раба
Развязывать ремешки
Драгоценных исподних одежд
На священном теле моей жены,
Я заставлю тебя
Открывать для меня
Лучезарную ее наготу!
Чтоб от солнца не посмуглела она,
Чтоб от ветра
Не почернела она,
Таровато отец и мать
Укрывали ее в соболий мех,
Одевали в песцовый мех,
В холе воспитали ее...
Ослепительно красива она!
Сквозь одежды лучится
Светлая плоть,
Сквозь нежное тело
Кости видны,
Видно, как сквозь тонкие
Кости ее
Переливается мозг...