Хара-Мангастайа —
Небесный конь,
Чьи глаза, как звезды
В морозную рань,
Резвейший среди коней,
Резко, пронзительно-звонко заржав,
С места рванулся вскачь,
Словно дым на быстром ветру,
Словно черного дыма клок,
Промелькнул стремглав
И пропал из глаз...
А за ним, за ним —
Знаменитым конем —
Зазвенел, загудел
По твердой земле
Величавый топот
Гордых копыт;
И Суордаайы вороной
Могучим рывком взлетел,
Летучей стрелою взмыл,
Заклубился, как дым на ветру,
И в даль умчался
Визжащей стрелой.
А потом — по восточному склону небес,
По безумствующей высоте,
Где перистые облака
Переливаются и пестрят,
Словно тетерева молодого грудь,
По белеющему пути
Сиэги́-Маган-Аартык[264] —
Ураганом бешеным пронеслись
Длинные шеи коней,
Гривы распластанные и хвосты.
Только девять вихрей
За ними взвились.
Леденящие ливни,
Густые снега
Обрушились на́ землю с высоты;
Лютый, валящий с ног,
Черный ветер —
Западный Саапас[265]
Зашумел, завыл,
Заревел...
Зловещие белые облака
Сгрудились с четырех сторон,
Взглыбились тяжело.
Черные облака,
Словно горные
Хребты, громоздясь,
Разрываясь,
Грозно сходясь,
Омрачая день, понеслись...
Четыре грома —
Один за другим —
Ударили, грохоча,
Засверкали молнии,
Трепеща.
Длинными столбами огня
Полыхало дыханье коней...
Непогода взыграла,
Угроза, беда;
Буря взвыла,
Будто от камня сата,
В трех мирах
Отголосками загрохотав.
Окруженную шумом
Прибойных волн,
Тонущую в облаках волшебства
Моря Сюнг
Ревущую пасть
По берегу обежав,
Учащая бешеный скок,
Миновали небесные скакуны;
Кипящее соленой водой,
Грозящее изначальной бедой,
Гнилое море
Кони небес
Оставили за собой,
На другом его берегу
Копытами простучав.
По широкой луке морской,
По круче береговой,
Над кипящей бездной Одун,
Над шумящей пучиной седой,
Петляя с южной ее стороны,
Резво пробежали они...
Студеное море-байгал,
Чей не изведан простор,
На чьи недоступные берега
Ничья не ступала нога,
По тучам, свистя и шумя,
Перелетели они...
Огромный срединный мир
По окраинным ободьям его,
По кругу великому обежав,
С грохотом вокруг облетев,
По выгонам
Старика Даада́ра[266],
Мимо конных его варков
Весело пронеслись
Небесные скакуны.
По угодьям Кэкэримээна[267] —
Выше изгородей его —
Прямиком махнули они...
До продуваемого насквозь
Стужею ледяной
Северного подножья небес,
По мерзлой дороге
Куктуй Хотун,
По струящимся, тесным
Распадкам ее,
Через темную пасть ее,
Рысью они пронеслись,
Скоком насквозь прошли...
Тут — кому обгонять,
Пора настала, видать.
У Хара-Мангастайа-коня,
Чьи копыта звенят
В морозную рань,
Белой пеной
Обильный пот
Выступил на боках,
Отлетая клочьями на лету;
Впереди соперника
Грузно скача,
Путь ему загораживал он.
Рассердился Суордаайы,
Разгневался прославленный конь,
Нетерпеливо зафыркал он,
Красно-синим огнем дохнул,
Пламенем полыхнул,
Так что огненное дыханье его
Хара-Мангастайа-коня
Спину дюжую
Обожгло до костей,
До округлых почек прожгло.
Среднего мира богатыри,
Небесного скакуна
В беде такой увидав,
— Уруй! — закричали,
— Уруй-айхал!
Где ему тягаться
С нашим конем!
Выдохся он,
Не выдержит он! —
Но буйные головы абаасы,
Бурных небес удальцы
Разглядели коня своего
И заликовали, шумя,
И перекликаться пошли:
— Глядите-ка,
Молодец наш конек!
Держится пока впереди!
По владеньям отца
Адьарайских племен,
Владыки подземных бездн,
Грозного нравом
Арсан Дуолая,
Чьи заржавленные клыки,
Как железные сошники,
По синеющему аласу его,
Угрожающему бедой,
По заколдованным ворожбой
Луговинам, где властелин —
Луогайар Луо Хаан,
Невредимо промчав, пробежав
Через урочища
Черной семьи
Чародеев Салбаныкы,
Над огненной трясиною той,
Над нелюдимой страной
Лютых гибелей и смертей,
Над кровавой зыбью ее,
Словно две небесных звезды,
Кони бешено пронеслись.
Над шумящим,
Мрачно седым
Морем огненным Кудулу
Пролетели с шумом они...
Над угодьями рода
Хапса Буурай,
Чья с треском
Захлопывается западня,
Над владеньями рода
Нюкэн Буурай,
Что захлопывают
Со стуком глухим
Берестяную крышку свою,
Весело пролетев,
Урасу старухи
Ала Дыгый[268]
Оставивши позади,
Усадьбу колдуньи
Ап Баадайдаан[269],
Где реют, клубясь, как дым,
Восемьдесят восемь ее
Неуловимых чар,
Оставивши в стороне,
По стойбищу Дюдэр-Даадара[270] —
Коварного старика,
Обманув уловки его,
Миновав обманы его,
По выгонам рода ангааттар[271]
Вихрем напрямик пробежав,
Над безбрежным Муус-Кудулу,
Над морем тем ледяным,
Над западной пастью его
Благородные скакуны,
Поднявшись в темную высь,
По воздуху полетев,
Вздыбили гривы
Густые свои...
А когда на другом берегу
Моря Муус-Кудулу
Застучали копыта коней,
Суордаайы вороной
Соперника стал обгонять,
Свирепо стал налегать,
Яростно напирать,
Тверже ступать,
Легче взлетать.
Клочьями пот на скаку
С боков его отлетал,
Досуха испарялся на нем.
Широко пластая по ветру хвост,
Глубоко, свободно дыша,
Все шире делая скок,
Все горячее летя,
Все веселей скача,
Не чувствуя устали
В сердце своем,
На выстрел из лука
За сутки пути,
На два выстрела
За двое суток пути
Вырвался он вперед...
А Хара-Мангастайа,
Небесный конь,
Чей скок далеко звенит
В звонкую морозную рань,
Обливаясь черным потом густым,
Содрогаясь гулким нутром,
Развесив уши,
Хвост опустив,
Доне́льзя устал,
Далеко отстал...
Потупились огненные глаза,
Померкли, как две звезды.
Где его красота,
Где гордая стать?
Взбухли легкие
В груди у него,
Укоротилось дыханье их;
Трудно он, учащенно дышал...
Буйные головы
Средней земли
Обрадовались, видя в беде
Вражеского коня,
Дружно закричали они:
— Уруй! Уруй-айхал!
Не правда ли? Вот оно —
Неопрокидываемое никем,
Немеркнущее никогда,
Наше счастье могучее,
Наше Саргы[272]
Начинает торжествовать! —
А Верхнего мира абаасы,
Свирепые богатыри,
Завидев такую беду,
Завистливо, злобно косясь,
Зашептались между собой —
Горе нам, братья! Позор!
Проспорили мы, видать!..
Прославленный наш скакун
На ристалище вдруг отстал,
Славу громкую уронил!
Видно, дышать ему тяжело
Воздухом этим сырым...