Как об этом узнали мы,
Сердечно возликовали мы;
И с полным чороном
Встречаем тебя,
Радостно величаем тебя!
Прекрасный гость-богатырь,
Хоть у нас и проездом ты,
Прими этот кубок,
Пригубь глоток,
Просим, не отвергай
Добрый сердечный дар!
Первый ты этот кубок возьми,
Первый испей из него,
Уваженье нам окажи,
Угощенье наше — на счастье тебе!
Мы благословляем тебя
На долгую жизнь,
На добрую жизнь! —
Так три девушки, став пред ним,
Приветливые говорили слова...
Но прославленный богатырь,
Усмехаясь, ответил им:
— Кто же не знает вас?
Мог ли я вас позабыть —
Дочерей проклятых абаасы,
Погубивших в бездонной яме своей
Многих славных богатырей
В давние годы,
В давние дни! —
Ударив ногой,
Юрюнг Уолан
Выбил у них из рук,
Опрокинул кубок резной,
Пролил шипящий кумыс
И огневым, волшебным кнутом
О свистящих восьми хвостах
Трех красавиц
Прямо по головам
С размаху пошел хлестать.
Три девушки рода айыы
Шарахнулись от него
И бесследно исчезли вмиг,
Как будто и не было их.
Прекрасные дети средней земли
Двинулись дальше в путь,
Протаптывая широкий след
К пристанищу своему.
* * *
Скачущий на Вороном коне,
Стоя рожденном на грани небес,
Стрелой летающем грозовой,
Стремительный Нюргун Боотур,
Рассекая гулко звеняющую ширь
Беспредельно белых небес,
Разрывая черные облака,
Увлекая вслед за собой
Белые облака,
Взвихривая дыма клочки,
Девять буйных
Обрушив смерчей,
Срывая с туч грозовых
Четырехраскатистый гром,
С высоты опускаться стал...
Оба исполина-врага —
Уот Усуму и Нюргун Боотур —
На расстоянии девяти
Верховых переходов дневных,
Обрушив град ледяной,
Опустились на́ землю там,
Где никогда не звучал
Приветливый голос,
Радостный зов
Богини Иэйэхсит,
Где дух убийства
Илбис Кыыса
Дикую пляску ведет,
Где богини Айыысыт
Благословение не звучит,
Где один кровожадный Осол Уола
Тешится буйной игрой...
Там исполины-богатыри
Через бурный поток
Реки Энкэли[305],
Через мглистый провал,
Где, бушуя, бежит
Подмывающий каменную крутизну
Ревущий поток
Куйгуур-Дьагыл[306],
На берег неведомый перешли...
Покинув неколебимый предел
Срединной твердой земли,
С темени крутого ее,
С берега золотого ее,
На окраину мира ступили они,
Где ненастье дышит всегда,
Где исчадье ветров ледяных
Протягивает свой кровавый черпак;
Где голода лютого дух,
Причмокивая, пищи прося,
Тянется с пустою своей
Чашкой берестяной...
В нелюдимой долине Онолутта,
На темени бранном ее,
На выпуклом загривке ее,
На каменной холке ее
Очутились богатыри,
Там остановились они.
А как там очутились они,
Сама старуха Онолутта[307],
Хозяйка-дух
Той суровой земли,
Высунула личину свою
Из черных каменных глыб.
Ржавой жижей
Слезы ее текли
По морщинам каменных щек,
Издавая протяжный, икающий звук,
Плакала, всхлипывая, она,
Тревожно ворочаясь в глубине
Темных своих трясин.
Долину бедственной той земли
Истоптали богатыри,
Словно тво́рог, измяли дол,
Проваливаясь до колен,
Увязая до бедер
В черной земле,
Ноги вытаскивая с трудом,
До пояса утопая опять ..
Найдя скалу опорой себе,
Начали бой они.
Взревел Осол Уола,
Взвыла Илбис Кыыса,
Летая над головами их,
Кликушествуя, хохоча...
Заговоренные духом вражды,
Закаленные в львиной крови,
Напоенные местью и злом,
Длинные мечи обнажив,
Начали рубиться они;
Сшибаясь со скрежетом грудь о грудь,
Начали поединок они.
Не могли друг друга бойцы
Ни мечами острыми поразить,
Ни рогатинами пронзить.
Не могли железом они разрубить
Кованые доспехи свои...
Отбросив рогатины и мечи,
Колотушки тяжелые взяв
В девяносто девять пудов,
По макушкам друг друга они,
По толстым шлемам стальным
С грохотом принялись ударять.
Вреда ратоборцам не причинив,
Расплющились колотушки их...
Оружье отбросили богатыри;
Зубами яростно скрежеща,
Кинулись друг на друга они.
Ухватывая поперек спины,
Железной хваткой давя,
Друг друга душили они,
Становые ломали хребты...
Тридцать воющих дней и ночей
Без передышки боролись они.
С воплем то один, то другой,
В сторону отскакивая, рывком
Пытался противника повалить...
От натуги зычно вопя,
Через силу пытались друг друга они
Перебросить через бедро.
Не осиливал ни тот, ни другой,
Сила не убывала у них,
Ярость не утихала у них.
Топотом тяжких ног
Толща земли потряслась.
Громовый стук
Их железных ног
Сквозь каменное
Толстое темя проник
В бедственный Нижний мир,
Где владыка подземных бездн,
Старик-исполин Арсан Дуолай
И свирепая старуха его,
Страшная Ала Буурай
Метались, места не находя,
Встревоженные гулом борьбы,
Ворочались в логове темном своем.
Плохо им было, невмоготу,
Охали старики,
Тошноту не в силах унять;
От грохота богатырских ног
Оглохли вовсе они.
Вопли разъяренных бойцов,
Громовые раскаты
Ударов их
Услышал спросонья
Улуу Тойон,
Услышала Куохтуйа Хотун,
Восседающие на круче небес.
Встревожились, всполошились они;
Толстые подошвы их ног
Пламенем обожгло,
В почках вздымающихся у них
Колотье жестокое началось;
Будто железным рожном.
Кололи утробу им.
Скорчились, за бока ухватясь,
Впали в обморок старики...
Великий, бранный
Средний мир
Всей непомерной толщей своей
Закачался и задрожал.
Леденящий ливень,
Летящий снег
Обрушились на просторы земли.
Ветер западный — Саапас,
Бешено гудя, налетел,
Черную завихрил метель;
Забушевал ураган,
Подымая до́ неба пыль,
Застилая солнечный свет,
Закручивая смерчом,
Подымая к тучам груды камней,
Вырывая деревья,
Ломая леса,
С грохотом над землей пронося
По воздуху глыбы скал...
Лютая разыгралась вражда,
Неслыханная настала беда
От великого боя того
Исполинов-богатырей...
Солнце, выглянув,
Повернуло вспять,
Месяц выглянул и пропал,
Непроглядная наступила тьма...
Тут владыки
Алчных небес —
Страшный Улуу Тойон
И свирепая Куохтуйа Хотун
В дохе из облезлых шкур
Безобразным своим сыновьям,
Одноглазым черным парням,
Вертящимся, кривобоким своим,
Крутящимся дочерям
Властно волю свою изрекли:
— Эй вы, дочери, сыновья,
Однорукий наш, одноглазый род!
Бегите живо на край
Погибельно-мутных небес,
Поглядите с обрыва вниз,
Нагнитесь по самые бедра свои,
Разведайте, что стряслось,
Что за бедствие произошло, —
Откуда грохот и шум
На коренной гористой земле,
На основной неказистой земле,
Почему всколебалась
Твердыня ее? —