Выбрать главу
Воздуха ледяного поток Бешено летел с крутизны, Обвалами грохоча, Обломками скал стуча, Все круша на своем пути, Все грозя завалить, смести…
Трижды Нюргун прокричал, По-орлиному клекоча; Напрягая все силы свои, Пытался бурю он одолеть, Пытался перелететь Неприступный гребень горы. Но ледяной ураган Бросал его вниз головой. Были сильно помяты В тяжкой борьбе Два его могучих крыла; Трудно было ему дышать. До отказа раздулись в груди Легкие исполина-орла, Потемнело в его глазах. Отчаиваясь высоту одолеть, Как по чану медному, колотя, По каменному нёбу стуча Кованым языком, Громко заклекотал орел; И на середине пути, На вершину скалы Опустился он Над грозною крутизной Дороги Кээхтийэ-Хаан, Где колдовские одни Медные кукушки торчат…
Беспокойно крылами маша, С трудом под бурей держась, Так он заговорил, Такое слово сказал.

СТИХ 245

НЮРГУН БООТУР

Кэр-даа-бу! Кэр-даа-бу! На кручу буйных небес Подымающейся прямиком Дороги смертей Кээхтийэ-Хаан Лихая хозяйка-дух, Старуха Уот Холуонньай Хотун! Каждый выдох твой огневой, Больше лиственницы вековой! Эй ты, черная тень, Кровавая пасть, Хвост, как дым, Постель, что метель! Тянущаяся длинной губой, Жаждущая крови живой, Открой дорогу передо мной, Грозная Холуонньай Хотун! Я прежде в жертву тебе приносил Полные охапки еды, Приговаривая: «Подходи и бери!» Ты из рук моих пищу брала, Ты со мной радушна была… Если тяжести ног моих Не выдержав, занемогала ты, Я на помощь к тебе приходил, Я обильно тебя кормил Охотничьей добычей моей. Если огненное сознанье твое Не угасло еще совсем, Вспомни помощь мою, Помоги мне сама! Подыми меня на высокую грань, На третью вершину твою! Разве это трудно тебе? Но если вниз Ты сбросишь меня, Если путь не откроешь мне На кручу буйных небес, Тогда перестанешь ты получать Щедрые подарки мои, Богатую добычу пяти Угловатых, длинных пальцев моих!
И тогда пересохнет глотка твоя, Не освеженная кровью жертв, Перестанет жадная пасть Печенью наполняться сырой… Двигающаяся глотка твоя Высохнет добела… Твой семисаженный язык Пересохнет, окостенев, И острым своим концом В нёбо твое врастет; И закатится солнце твое, И наступит смертный твой час! —
Так орлиный клекот Громово звучал, Будто кто-то о медный чан Колотушкой звонкой стучал…
Услыхав заклинанья его, Заохали под землей Чудовищная хозяйка горы Уот Холуонньай Хотун. Перехватило дух у нее, Тяжести богатырских ног Не выдержала она, Рухнула, протяжно хрипя, На крутящееся ложе свое, Задыхаясь, икая, навзрыд Лепетать, бормотать начала.

СТИХ 246

ГОЛОС ДУХА-ХОЗЯЙКИ ДОРОГИ

Алаатанг! Улаатанг! Абытай-халахай! Ох, болит! Ох, палит нутро!.. С незапамятных пор Не запомню я Тягости непомерной такой. Давящей душу мою! Будто бранного мира всего Бремя взвалено мне на грудь…
Мое сердце, Мой мозг спинной Ты своим ядовитым Дыханьем спалил, Око спины моей Раздавил! Легкие раздулись во мне, Удушье томит!.. Задыхаюсь я! Подбрюшина рвется моя, Пришла моя смерть, видать!..
Эй, люди рода айыы С поводьями на спине! Эй, солнечные богатыри, На чьем загривке небесный чембур! Если вы дорожите жизнью его, Если жалеете вы его, Уберите отсюда, Снимите с горы Нюргун Боотура-богатыря! Тяжести ног его Вынести я не могу! Только обильные жертвы его Удерживали меня до сих пор… Пройдет еще миг один, И в пропасть его — в провал Сброшу я с крутизны! Ох, больно, Ох, душно мне!.. —