До такого места
Добрался он,
Где восточного неба
Крапчатый край
Перистые облака опускал
К поднятому краю земли,
Где земля и небо сошлись,
Прошитые швом двойным,
Где на привольном мысу —
У слиянья трех говорливых рек,
Кипенем клокоча,
Изобилье белое разлилось,
Где, золотом на солнце горя,
Изобилье желтое поднялось,
Где узлом сплетались
Девять дорог,
Где, сбегая с гор
На привольный простор,
Пересекались восемь дорог.
Оглядясь, увидал малыш —
На необозримом просторе том,
На равнине широкой той,
На поле золотом —
Величавый, красный
Глиняный холм;
А на глиняном, высоком холме
Девять могучих елей росли;
А на елях этих густых,
На вековых крестовинах их
Красовалось девять
Сверкающих гнезд.
Остановился малыш,
Присмотрелся и разглядел,
Что в сверкающих этих
Гнездах сидят,
Глядя ласково на него,
Девять прекрасных
Небесных сестер —
Девять девушек рода айыы.
Обрадовался одинокий малыш,
Что живых людей повстречал,
Трижды он поклонился им
И такое слово сказал.
СТИХ 255
ОДИНОКИЙ МАЛЫШ
Кэр-буу! Кэр-буу!
Качающиеся на высоких ветвях,
Красующиеся в гнездах своих
Прекрасные дочери Кюн Айыы,
Прилетевшие с крутого хребта
Блестящих белых небес
Дочери доброго божества,
Тетушки, сестрицы мои!
Вы, наверно, знаете,
Кто я такой?
Кто отец мой, кто моя мать?
Вы скажите — как их зовут,
Укажите — где их найти!
Если бы я сверху сошел,
На плечах моих — кажется мне —
На три пальца снег бы лежал…
Если бы я снизу пришел,
На шесть пальцев был бы
Лед подо мной…
Сколько я ни помню себя,
Я всегда на свете один…
Сколько я вокруг ни гляжу,
Вижу — каждая птица
И каждый зверь
Родятся не сами собой,
Родятся от матери и отца,
Неужель только я один
По-иному как-нибудь сотворен?
Если были отец и мать у меня —
Назовите их имена! —
Так дочерей айыы
Одинокое умоляло дитя.
Тогда-то
Девять небесных сестер
На девяти своих
Чародейных ковшах погадав,
Одинокому малышу
На счастье поворожив,
Так отвечали ему.
СТИХ 256
ДЕВЯТЬ СЕСТЕР АЙЫЫ
Уруй-айхал!
Уруй-туску!
Радуйся, наш дорогой!
Парой чутких своих ушей
Внимательно слушай нас:
Отроду хранимый рукой небес —
Отпрыск ты рода айыы!
С поводьями солнечными за спиной
Твой отец — с высоты небес
Посланный в Средний мир,
Прославленный в трех мирах,
Летающий высоко
На Мотыльково-белом коне
Юрюнг Уолан-богатырь!
А породили отца твоего
Живущие на хребте
Трехъярусных белых небес
Бессмертно блаженные в роде айыы
Родичи самого
Юрюнг Аар Тойона, творца
Всего, что живет на земле,
Айынга Сиэр Тойон
И Айыы Нуоралдьын Хотун.
Вот он — корень твой по отцу!
Ты достойной матерью был рожден,
Прекраснейшей на земле,
Белоликой
Туйаарымой Куо,
Которая родилась
От Саха Саарын Тойона-отца
И от Сабыйа Баай Хотун,
Прародителей сорока племен
Людей уранхай-саха!
Твою несчастную мать
Из дому отца твоего
Украл адьарай
Уот Усуму,
Похитил ее, унес
На черное небо свое.
Там и родился ты —
На самой круче
Буйных небес…
Спасла в ту пору тебя,
Из пасти Уот Усуму
Вырвала, говорят,
Силою хитрости и волшебства
Добрая Айыысыт
И в Средний мир
Унесла тебя,
В заповедный безлюдный край,
Где бы ты напасти не знал,
В безопасности подрастал…
А тебя самого зовут:
Последыш корня айыы,
Последний в роду саха
Родившийся поздно сын,
С единственным жеребенком-конем —
Ого Тулайах,
Эр Соготох,
Эриэдэл Бэргэн…
Когда адьарай
Уот Усуму
Похитил твою
Несчастную мать —
Прекрасную Туйаарыму Куо,
По ее горячим следам спеша,
По ее остывшим следам летя,
Скачущий на Вороном коне,
Стоя рожденном на грани небес,
Стремительный Нюргун Боотур,
Неукротимо свирепый в бою,
Чье имя в трех великих мирах
Страшатся произносить,
Старший брат отца твоего,
Прославленный твой дядя-тойон,
За обиду мстя,
Обитель айыы —
Блестящие небеса раскачал,
Бедствие великое учинил…
Слыхали мы,
Что судили его,
Надумав
Беду прекратить,
Грозные владыки судьбы
И посадили его верхом
На огневое Халбас-Хара,
Вихревое, погибельное вервие…
А что с ним стало —
Неведомо нам.
Твой отец несчастный
Юрюнг Уолан,
От горя сойдя с ума,
Восемь лет, не помня себя,
Бродит неведомо где,
Кружит по средней земле! —
Так, вылетев из говорящих уст
Девяти небесных сестер,
Бубенчиками эти слова
Прозвенели над головой малыша…
Выросший сиротой,
Вышедший в дальний путь
Поискать подобных себе,
Дальше устремился малыш,
В южную сторону побежал;
Словно птенчик, выпавший из гнезда,
Перепархивая с бугра на бугор,
Нагой и босой —
Стрелой полетел…
Долго ли он пробыл в пути —
Толком не заметил и сам.
Трижды выпадали снега,
Трижды наступала зима,
Трижды частые шли дожди,
Трижды зеленела весна…
Видно, три зимы,
Три лета прошло.
А пока в безлюдном краю
Пробивал он дорогу свою,
Никого в пути не встречал…
Только на третий год
Высоко над его головой
Журавлиный послышался крик,
Крылья прошумели, гремя.
Прямиком, вприпрыжку
Бежавший малыш
Приостановился на миг,
Пристально на небо поглядел;
И кружащуюся в высоте,
Прямо над головой, увидал
Прекрасную птицу-стерх.
Вытянув красные лапки свои,
Сверкая белым пером,
Открывая граненый клюв,
Человеческим голосом малышу
Пропела песню она.
СТИХ 257
ГОЛОС БЕЛОГО ЖУРАВЛЯ
Кэр-буу! Кэр-буу!
Видит ли кто-нибудь?
Слышит ли кто-нибудь?
Вот оно — выбиваясь из сил,
Одинокое, больное дитя,
Выросшее сиротой,
С рожденья родителей потеряв,
Ищет их,
Бежит — не зная куда!
По всему видать,
Повстречался мне
Последним в роду саха
Родившийся на земле
С единственным жеребенком-конем
Эр Соготох —
Дитя Сирота,
Эриэдэл Бэргэн!
Вот он бежит,
Рассекая беду
Продолговатым носом своим,
Торопится, одолевая нужду
Костлявым телом своим…