В этом же распоряжении ОКВ заранее гарантировало безнаказанность военным преступникам из числа военнослужащих германской армии. Там говорилось:
«Возбуждение преследования за действия, совершенные военнослужащими и обслуживающим персоналом по отношению к враждебным гражданским лицам, не является обязательным даже в тех случаях, когда эти действия одновременно составляют воинское преступление или проступок...».
В ходе войны верховное командование последовательно проводило эту линию, усиливая террор в отношении военнопленных и мирного населения оккупированных стран.
В директиве ОКВ от 16 сентября 1941 года говорилось:
«Следует иметь в виду, что человеческая жизнь в странах, которых это касается, абсолютно ничего не стоит и что устрашающее воздействие возможно лишь путем применения необычайной жестокости».
ОКВ 23 июля 1941 года, обращаясь к командующим армейскими группировками, прямо ориентировало их на то, что:
«Не в истребовании дополнительных охранных частей, но в применении соответствующих драконовских мер, командующие должны находить средства для содержания в порядке своих районов безопасности».
В директиве ОКВ от 16 декабря 1941 года говорилось:
«Войска... имеют право и обязаны применять... любые средства, без ограничения, также против женщин и детей, если это только способствует успеху...».
К числу наиболее жестоких директив ОКВ об обращении с военнопленными нужно отнести приказ под названием «Кугель» («Пуля»).
Основанием для применения смертной казни к военнопленным служили проступки, которые, согласно международным конвенциям, вообще не могли влечь за собой применения наказания (например, побег из лагеря).
В другом приказе «Мрак и туман» говорилось:
«За проступки такого рода кара, заключающаяся в лишении свободы и даже в пожизненном заключении, является признаком слабости. Добиться действительной эффективности можно только смертной казнью или такими мерами, которые обусловливают незнание населения о судьбе виновных». (Документ Л-90, США-224, стенограмма, вечернего заседания 25 января 1946 года.)
В процессе судебного следствия были широко представлены доказательства применения этих приказов. Одним из примеров подобного рода преступлений является убийство 50 английских офицеров-летчиков. То обстоятельство, что это преступление было инспирировано верховным командованием, не вызывает сомнения.
ОКВ был также разослан приказ об уничтожении отрядов «командос». Суду представлен оригинал этого приказа. (Документ 498-ПС, США-591.) Входившие в отряды «командос» солдаты и офицеры союзных армий согласно этому приказу должны были быть расстреляны, за исключением тех случаев, когда был необходим допрос, после которого их все равно расстреливали.
Приказ неуклонно выполнялся командующими армейскими группировками. В июне 1944 года Рундштедт — главнокомандующий немецкими войсками на Западе, докладывал, что приказ Гитлера «об обращении с группами «командос» противника до настоящего времени выполняется». (Документ 531-ПС, США-550.)
3. Верховное командование наряду с СС и полицией ответственно за все наиболее жестокие полицейские действия в оккупированных районах.
В инструкции «об особых областях», изданной ОКВ 13 марта 1941 года, предусматривалась необходимость согласования действий на оккупированных территориях между командованием армии и рейхсфюрером СС. Как видно из показаний начальника III Управления РСХА и одновременно начальника эйнзатцгруппы «Д» Отто Олендорфа и начальника VI Управления РСХА Вальтера Шелленберга, во исполнение указаний ОКВ, между генеральным штабом и РСХА было заключено соглашение об организации специальных «оперативных групп» полиции безопасности и СД, — «эйнзатцгрупп», придаваемых соответствующим армейским группировкам.
Преступления, совершенные эйнзатцгруппами на территории временно оккупированных районов, неисчислимы. Эйнзатцгруппы действовали в тесном контакте с командующими соответствующими армейскими группировками.
Весьма характерен для доказательства этой связи следующий отрывок из отчета эйнзатцгруппы «А»:
«...в наши задачи входило установить личный контакт с командующим и начальником тыла. Нужно отметить, что отношения с армией сложились самые лучшие, в некоторых случаях близкие, почти сердечные, как, например, с -командующим танковой группой генерал-полковником Гоппнером».