В общем, смс я лениво открыла, внимательно на три раза прочитала… и, подскочив, принялась судорожно собирать свои вещи.
Вот говорила мама, не иди на поводу у любопытства. Мол, в отличие от невинно загубленных кисок, у меня нет ни чутья, ни хвоста, ни понимания. И это я про вожделенные девять жизней промолчу!
— Нют, что случилось? — округлила глаза Доминика, глядя на мои нервные метания. Ева, сидящая впереди, даже обернулась ради такого случая, но я только махнула на них рукой, подхватывая рюкзак.
— Элла Эдуардовна, можно я пойду? Это срочно, правда!
— Ладно, иди уж, — глянув на тонкие часики на запястье, вздохнула преподавательница, в вящему неудовольствию остальных. — Но что б в понедельник не опаздывала!
— Честное пионерское, — торопливо поставила крест на пузе, тикая в сторону двери. Да в таком состоянии, да после таких новостей, я была готова не то, что идеальную посещаемость пообещать. А все коллекционные рюкзаки Евы поставить на кон!
На парковку я не шла — летела, изображая натуральный паровоз, свистя изо всех ушей паром. В голове мелькали картинки особо жестокой расчлененки, номер знакомого химика, у кого можно достать соляную кислоту, адрес похоронного бюро и даже выстроилось начало пафосной прощальной речи.
Короче, за пятьсот метров быстрого бега, я успела организовать все для немедленной и кровавой расплаты. Хорошо хоть на парковке кроме меня никого не оказалось, а то откачивай потом особо нервных, схвативших инфаркт на фоне моего перекошенного от злости лица!
А вот новых, незнакомых и явно дорогих авто на стоянке как-то прибавилось. Или народ с платного отделения на бесплатное вдруг перекочевал?
Ругаясь на двух отдельных личностей, не обремененных мозгами и инстинктом самосохранения, остановилась, оглядываясь по сторонам, совершенно не помня, куда утром поставила свою машину. Достала брелок, нажала на прогрев… и знакомое пиликанье донеслось откуда-то справа.
Рука привычно сунулась под кепку, недоуменно почесывая затылок. Точно помню, с утра я парковалась у машины Османа! А теперь наши с ним авто закрывал собой огромный, дорогущий, навороченный белоснежный джип марки «Инфинити». Модель точно не вспомню, но баржа эта была высотой с хороший автобус — я аж присвистнула. Но, справившись с первым удивлением, дошла до своей машины, отрыла заднюю дверь, зашвыривая внутрь рюкзак. Который, естественно, сбрякал обратно с сидения, да еще и на асфальт, напоминая о том, почему не стоит торопиться.
И я все понимаю, но кто-то очень наглый без моей помощи сам себя не убьет!
Ругнувшись, наклонилась, чтобы поднять вещмешок, машинально вспоминая, как искала себе машину, которую под мой маленький рост оказалось довольно таки сложно подобрать. Представляю, как скрючило бы работников салона, залезь я за руль подобной огромной машинушки: да мне б с водительского места до руля допрыгивать пришлось!
В общем, красивая эта игрушка, но явно не моя. Да еще и тонированная наглухо вопреки всем правилам ГИБДД, и поперек здравого смысла — ночью смотреть в такие стекла всё равно что в мутное зеркало.
Впрочем, у владельца белоснежного бульдозера, похоже, и при дневном свете были огромные проблемы со зрением. Я не успела даже выпрямиться, как дверь позади меня распахнулась. Острый нижний угол с ювелирной точностью прошелся по голой пояснице, аккурат над поясом штанов. Спину прошибло огнем сдираемой кожи, и парковку огласил мой вдохновенный мат, от которого покраснел даже алый кабриолет Кумратова!
С-с-с… собака женского рода. Больно же!
— О Боже! Извините, я вас не задел?
Присев на корточки, я тихо шипела сквозь зубы, пережидая яркие звездочки, плясавшие в глазах.
Нет, не задел, родной. Ты мне просто скальп не с того места сдернул!
На плечо легла тяжелая мужская ладонь, по обонянию стукнул сладковатый запах дорогого парфюма, а мужской голос вопросил с диким коктейлем из такта, заботы и виноватых ноток:
— Девушка, вы в порядке?
Не, потрясающий мужик. Сначала дверью треснул, теперь еще и лапает!
— В порядке, — дернула плечом, скидывая с себя слишком наглую конечность. Попыталась как ни в чем ни бывало встать, но пояс штанов задел место удара, и я поморщилась. — Вашу ж мать!
— Еще раз простите, ради Бога. Сильно больно?
То бог, то ад… А можно мне будут попадаться на пути только обычные люди?