Может, он бы и сказал правду. Еще вероятнее, он бы встал и ушел, я заметила, как взгляд на миг погас и спрятался от меня. Но явился официант и дал время молча обдумать отказ от ответа. Десерт смотрелся привычно, я почти разочаровалась. Тортик а-ля фруктовый взрыв. И ложка в салфетке. Факт сходства столовых приборов с земными меня уничтожил. Вот если бы крестная Золушки не наколдовала ей платье, а матерясь, добыла в ателье, приложив в ухо нерадивую закройщицу, у крестницы был бы тот же вид, что у меня теперь. Тэй рассмеялся и передумал спасаться бегством от вопросов.
– Врать глупо, – вздохнул он. – Давай так. Я плачу, заказываю катер и все объясняю о правилах габа. Поэтому я отвечаю на те вопросы, которые мне удобны. Если законы вероятности нарушатся, однажды я снова окажусь здесь и счет оплатишь ты… – Он хитро взвел бровь, – тогда, так и быть, вопросы буду задавать я.
– Ну, знаешь, – поразилась я. – В этой игре что, всегда одни ворота?
– Да. – Он откровенно ехидничал и был собою доволен, я едва могла поверить, что именно этот тип недавно облил меня ведром отборного отчаяния. – Еще вопросы.
Я достала памятку с законами. Ткнула в первый и второй пункты.
– Глоп рано или поздно появится, это не объяснить, при этом надо присутствовать, – отмахнулся он. – Через ваш габ проходит наиболее релевантная трасса глоп-фактора. Что такое синт, не знали в точности сами составители этой памятки, да и сейчас ясности не прибавилось. Есть мнение, что базис синта – коллоидная система с неограниченным потенциалом изменчивости при взаимодействии с объектом. По мне – глупое определение. Чем бы ни был синт, он… оно разумно и не природно по происхождению. Оно якобы распространено в закрытом секторе универсума, граница довольно далеко отсюда. Со стороны Дрюккеля там карантин с тяжелым вооружением и тройная система сигнализации о проникновении. Со стороны свободных ИА не пройти, они вещь в себе. Далее – научная карантинно-исследовательская зона. Синт не проникает за границу, такой договор был достигнут – и он вроде бы соблюдается. Смысл закона мне не понятен. Тем более я не знаю даже в истории ни единого случая агрессии синта.
– На чем основан страх?
– Говорят, оно бессмертно, всемогуще и всепроникающе, – страшным шепотом сообщил Тэй. Пожал плечами. – Три повода для зависти. Так?
– Тогда я думаю, «тоска» – любимое слово несчастного синта, – пригорюнилась я. В голове после бокала «черной звезды» порхали мысли, и каждая чуть щекотала череп изнутри. Приятно. – Оно и повеситься, если что, не сможет. Ему нельзя умереть, обновиться и даже не отоспаться. Ужас.
– Ужас, – сразу согласился Тэй. Внимательно на меня посмотрел. – А не нужен нам второй бокал, развезет. Ну-ка, встали и вперед, на катер. Не воруй ложку, что за поведение.
– На память.
– Опьянение должно пройти через полминуты. Тебе станет стыдно.
– Не стырю – не станет.
– Логично, – поразился Тэй, сунул ложку мне в нагрудный карман, подумал и утянул себе в карман одну из спиртовых планет. – Тогда бегом, да?
Стыдно стало в точности по расписанию, я успела домчаться до начала улицы, хихикая и размахивая трофеем. И там меня скрутило. Брат прав, у меня есть совесть. Я её, заразу, хороню как вампира, в закрытом гробу, и тычу в спину осиновым колом. А она воскресает. Я делаюсь глупая, жалкая и смешная… До самого причала катеров я твердила, что павлин из-за меня потеряет премию, что я на службе и престиж дороже квиппы. Что подстрекательство к краже у нас дома наказуемо, и Тэй теперь пособник. Что у него нет совести, потому что ржать навроде коня, когда рядом рыдают белугой, бесчеловечно.
– Похмелье закончится через полминуты, – сообщил всезнайка, пристегнув меня к очередному озабоченному креслу.
– У вас тут вся мебель с задвигом? Лезет обжиматься, блин.
– Почти вся. Но поддается регулировке. У тебя есть вопросы, пока координатор габа рассматривает запрос на полет?
– Почему меня выбрали на эту работу? Вот не надо так смотреть, я хочу честный ответ. Я знаю, что мне не понравится. Но лучше теперь, чем потом. Позже будет, как эта хрень с синт-заморочками. Только тоска. Но я не бессмертная, могу и повеситься.
– Не можешь. Не твой тип поведения. Но – хорошо. Честно. – Он виновато отвернулся. – Этот габ называется «Уги», он в сфере влияния двух сил, активно желающих делить власть. Прочие может быть и не слабее, но им смешна возня в грязи. Дрюкель и Империя по очереди назначают служащих. Дрюкель всегда выбирает по незыблемому для их логики правилу: во имя квиппы. Квиппа, если сильно упростить – птичка, галочка, знак в графе наличия. Смысл жизни носителя – создать упорядоченность, расставить квиппы. То есть каждый служащий должен быть так мал и слаб, чтобы не нарушить собой структуру рутины. В то же время он обязан выдержать минимум требований: шок или полный слом воли, расстройство ума от перегрузки новым – это позор для носителя, расставляющего квиппы. Ты выбрана, не обижайся, потому, что тебя сочли энергичной неудачницей. Ты, вероятно, не училась, где хотела, но все же училась. Не работала, где мечтала, или ушла оттуда без боя – но продолжила поиск работы. Ты, по мнению чиновника из Дрюккеля – не боец, а крепкая квиппа, которая никогда не высунется из своей клеточки. Не причинит беспокойства, не нарушит… симметрию. Твое дело – ничего не делать. Габ предельно автоматизирован. Он живет сам по себе.