— Это твоя клиентка, — подсказывает «Ванёк».
Не его родное имя. Шайль клык готова поставить. Насколько богатым идиотом надо быть, чтобы переименовать волколюда? Сколько бы потребовала Шайль, если бы кто-то предложил оставить родное имя в прошлом? Гордость волколюда не готова продать это меньше чем за несколько тысяч рублей.
— Какая клиентка? — мужчина хватает со стола трубку неясного предназначения.
Когда он прикладывает один из концов к губам, и трубка начинает с шипением стрелять паром, Шайль предполагает, что это какое-то лекарство для легких. Либо изощренный способ курить.
На самом деле, просто лекарство, да. Мужчина откладывает трубку и начинает трястись. Его пальцы дрожат, выстукивая хаотичный ритм по книге, лежащей на столе. Может, в трубке что-то наркотическое?
Надин молчит, думая, что Ванёк ответит сам. Но волколюд не собирается.
— Болезнь, которая меняет людей, — берет слово Шайль. — В прошлый раз вы давали информацию Гэни, лидеру общины…
— Я знаю про какую общину ты говоришь девочка, — мужчина хватает себя за челюсть и выкручивает голову, издавая шеей звонкий хруст. — Мне это неинтересно я уже не у дел и не даю никакую информацию.
Скороговорка. Но Шайль понимает сказанное. Кое-как. Надин, видимо, тоже, потому что она решается вступить в переговоры:
— В Освобождении начался хаос, Гэни предположил, что вы можете дать нам какие-то материалы. Чтобы мы знали, что происходит. Среди волколюдов паника.
Ай-яй.
— Какая еще паника? — осторожно спрашивает информатор. — Вас что прислали меня убить?
Шайль кожей чувствует, как тело Ванька напрягается. Прямо за спиной. В одном шаге от детектива.
— Нет-нет! — выпаливает Надин. — Мы не убийцы… Просто нужна информация. Общины волколюдов не делятся ею друг с другом.
— Почему тогда я должен делиться? Меня происходящее не касается никак совершенно и я не понимаю почему вы сюда пришли. Откуда у вас адрес?
Шайль нервно сглатывает слюну. А откуда у Гэни адрес? Детективу тоже очень интересно.
— Нам дали на вас наводку… люди, — осторожно отвечает Надин.
Пожалуйста, хватит говорить странные вещи. Расслабься, малышка, просто не ляпай ничего лишнего, и все будет хорошо.
— Какие люди дали на меня наводку вы издеваетесь? — мужчина откидывается в кресле, сцепляя пальцы на жирном брюхе.
Через затемненные очки не удается разглядеть глаза. Но Шайль почти уверена, что хозяин квартиры в улете.
— Я не знаю, этот вопрос к Гэни… — Надин пытается вырулить ситуацию, но автомобиль с мыслями неуправляем. — Я просто пришла за информацией. В прошлый раз вы дали несколько снимков… они не особо что-то прояснили. Может, в этот раз вы согласитесь подсказать хоть что-то?
Странная тишина повисла в кабинете. Шайль знает эту тишину. Они встречались раньше. Плохая тишина.
— Ванёк время разобраться.
Шайль прокручивается на месте, пригибаясь к полу. Собирается броситься на телохранителя, всей массой вложиться в него, чтобы попытаться повалить на пол. Нужно использовать…
Дуло пистолета приставлено ко лбу детектива. Она даже не успевает моргнуть. Затвор отводится назад под давлением пороховых газов. Пламя вырывается из дула и впитывается в голову Шайль. Задевает волосы, опаляя их. Калибр пули небольшой. Но скорость — достаточная, чтобы прошить череп и застрять в полу. Шайль падает на колени. Струйка крови стекает по переносице, переползает на губы, собирается на подбородке и капает вниз. Надин кричит. Пистолет уже переводят на нее…
Грохот. Это последнее, что успела различить Шайль перед тем, как рухнуть на пол, лишившись дыхания. Обрывки мыслей продолжают вертеться в полегчавшей голове, словно что-то еще можно изменить.
Можно ли?
***
У каждой хорошей истории должен быть эпилог. В этой истории его нет. Наверное, она недостаточно хороша для этого.
В захламленной квартире проснулась девчонка. Молодая, тощая, с глубоко запавшими глазами. Ее ирокез, так старательно поставленный когда-то, теперь растрепался, прядями налипнув на короткую щетину скальпа. Девчонка, кажется, с трудом понимает происходящее. Видит гитару, приставленную к стене. Под струнами погасшие кристаллы, усиливающие звук. На корпусе ярко-розовой краской выведено: «Джуд».
Девчонка проснулась не сама. Из коридора доносился звонок. Кто-то настойчиво давил в кнопку, заставляя кристалл тарахтеть назойливым писком.
— Ай, #^&>?… иду, иду я! — кричит хозяйка квартиры.
Дверь распахивается. За ней стоит довольно плотный парень.
— Ты кто?
— Жорж, — невозмутимо отвечает гость, словно не удивляется тому, что его не узнали. — Я пришел занести твои тексты. Ты просила.
— Какие тексты?
— Песен. Тексты песен. На, держи.
Девчонка принимает бумажный пакет. Заглядывает внутрь и видит там множество листков. Удивительно, они настолько тяжелые… Или руки слишком слабые?
— Удачи. И да, — Жорж отводит взгляд. — Извини, что так вышло. Мне пришлось уйти.
— О чем ты?..
— Мне пора, пока-пока!
Плотный парень торопится вжать кнопку лифта. Он игнорирует непонимающий взгляд, направленный из дверного проема. Двери лифта закрываются за Жоржем с дребезжанием, а девчонка с громким щелчком запирается в квартире.
Не сразу, но она понимает, что встретила незнакомца совершенно голой. Это не вызывает никаких чувств. Пакет с «текстами» летит на кровать, а следом — и худое тело с торчащими через кожу костями. Тяжелый выдох. Пальцы с черным маникюром вытаскивают один из листков.
— Я пустая флейта в мире без отверстий, воздуха и слуха… — бормочет вслух, пытаясь вспомнить, как читать буквы. — Что за хрень?
Взгляд тянется к гитаре. Словно сам собой. Девчонка понимает, что если взять инструмент в руки, слова станут легче.
Раздраженно взъерошивая неухоженный ирокез, хватается за гриф. Тянет тяжелую гитару к себе, укладывает на бедро. Деревянный корпус неприятно холодит кожу. Пальцы зажимают аккорд, который девчонка не знала, но пальцы почему-то знали.
— Я… пустая флейта… — напевает, перебирая струны. — Нет, херьня.
Хмурится, пытаясь понять. Рука сама собой ударяет по струнам. Снова и снова, создавая ритмический рисунок.
Девчонка вспоминает. Она ведь рокер. Перекидывает лямку через шею, вскакивает. Пальцы зажимают другой аккорд. Теперь уже увереннее.
— Я!!! — кричит девчонка, вмазывая пальцами по струнам.
Кристаллы вибрируют, усиливая звук, и девчонка чувствует, как по ушам режет болью. Но все равно продолжает. Продолжает терзать гитару, рвать связки, выкрикивая странный текст. Получается нескладно, но при желании неумелый стих удастся вложить в ноты и темп. Девчонка просто пока не знает, как.
Со стороны двери снова звенит. Усталая походка босых ног по паркету. Щелчок замка.
— С утра пораньше, скотина! — кричит дед, брызгая слюной и игнорируя наготу собеседницы. — Отложи ты хоть на день! Я тебя пристрелю, дрянь ты мелкая! Ты хоть понимаешь, сколько из-за тебя шума?! Не провоцируй меня!
— Да пошел ты %^#$&, — апатично отвечает девчонка, захлопывая дверь перед носом соседа.
Ответ вырвался сам собой. И выглядит естественным. Настолько, что девчонка даже ударяет по струнам, криком повторяя, куда нужно отправиться шумному деду.
— Ха, а неплохо звучит, — хмыкает, возвращаясь в спальню и скидывая гитару на кровать.
Стягивает со стула кожаные штаны, с трудом натягивает их. Тянется к майке, которая слишком большая для такого худого и слабого тела…
«Нитро». Бутылка стоит на столе. В ней еще есть немного лекарства. Рокерша окидывает взглядом комнату, замечая целые кучи пустых склянок. Все с одинаковыми этикетками, но разными датами.
— Охренеть… — шепчет. — Это я выпила? Ох, теперь ясно…
На глаза попадается залитый кровью листок. Рокерша наклоняется, пытаясь разобрать написанное.