- Так когда это было, баба Софа...
...она терпеть не могла, когда ей намекали на возраст, краснея еще больше. Круглый рот ее раскрывался, извергая слова, которые почему-то моего сознания не достигали. Может, потому что это сознание давно научилось отсекать несущественную информацию.
- ...наплачешься ты еще... - донеслось в спину.
Куда уж больше-то?
На автобус я опоздала.
И до института пришлось нестись галопом. срезать вот решила через узкую кишку Завязьего переулка, слепую, как аппендикс. А тут Вадик с его обнимашками, резво перешедшими в поползновения весьма определенной направленности.
Еще и поцелуи слюнявые.
От слюней чужих меня мутило, а холодные Вадиковы лапы под кофтой лишь добавляли остроты ощущениям.
- Марго... ну чего ты? - он меня догнал и пошел рядом, огромный, нескладный и, честно говоря, не особо симпатичный. Наши-то дуры млели, правда, не от неземной Вадиковой красоты, а от осознания, что у этого гоблина собственная хата имеется, и машина, и вообще кошелек у него пухнет от бабла.
Предки у него козырные.
Ага.
Предки, может, и козырные, и на сыночка единственного не жалеют тратиться, только сомневаюсь, что обрадуются они нищей невестке. А Вадичек, пусть в грудь свою стучит, аки горилла в бубен, но без предкова благословения и дня не проживет...
Какого я с ним связалась?
Сама не понимаю. Никак помутнение нашло...
- Найди себе кого, - сказала я, пошевелив пальцами. Кажется, левый кроссовок готов был развалиться. В этом состоянии, готовности, они пребывали уже третий месяц, и я очень надеялась дотянуть до ноября. А там на зимние перейду... если хватит, на что купить.
- Марго, ты чего, обиделась, что ли?
Вадик засопел и поскреб небритый подбородок. Он наивно полагал, что щетина делает его более мужественным.
- Нет.
- А чего?
- Ничего, - я потерла шею. - Просто... не получится у нас ничего.
В Вадиковых полупрозрачных глазах застыла обида.
- Марго...
- Послушай, - сегодня я была зла, и злость требовала жертв. - Ты хороший парень, только... тебе подружка нужна. На месяцок-другой... третий, если выйдет. Чтоб не напряжно и без обязательств. А со мной так не получится. Или ты согласен и дальше за ручку держаться?
Вадик промычал что-то нечленораздельное. С речью у него вообще проблемы наблюдались, как и со способностью рассуждать, логикой и вообще мыслительными процессами. Именно поэтому и учился Вадик в нашей богом забытой ветеринарке, а не в столичном меде...
- Ты жжешь...
- Жгу, Вадюша... еще как жгу... - Я перекинула рюкзак на левое плечо. - Мне жизнь строить надо... учиться. Профессию получать... работа опять же... и если уж влезать в отношения, то в такие, которые на всю жизнь.
- Шиза...
- Сам ты шиза, - я глянула на часы.
Так и есть, на пару опоздала безбожно, а первой у нас - Козлоногова стоит, у которой мало что память отменная, так и патологическая нелюбовь ко мне. Справедливости ради, Козлоногова всех студенток терпеть не могла, но меня выделяла как-то особенно... а зимой экзамен.
И придется туго.
На стипуху точно рассчитывать не стоит, хоть бы вообще не отчислили...
- Марго... - Вадик плелся сзади. - А Марго... ну ты чего такая загруженная, а? Расслабься...
...я закатила глаза. Как вот объяснить человеку, что сложно расслабиться, когда ты спишь по пять часов в день. Вечером еще клиенты... ничего сложного, Серафиму когти подрезать, он этого жуть как не любит, вот хозяева и не справляются. В Фимушке пятнадцать кило живого веса, что и для мейн-куна несколько многовато.
...уколы для Плюшки.
...промыть и закапать глаза Аскольду, который, невзирая на малые размеры, отличался на редкость поганым характером. И проверить старика Фитца...
Потом созвониться с Танькой, договориться за ночь. В клинике вроде тихо, и если так, то получится поработать... днем в читалку можно... а еще листовки и...
Я задумалась и не заметила, как Вадик отстал. Но в какой-то момент... Танька говорила, что у меня чутье, не знаю, может и так, ведь что-то да заставило меня обернуться. Вадик стоял у стены.
Прижимаясь к стене.
Лицо его побелело. У губ появился характерный синеватый ободок. Глаза полуприкрыты. Дыхание... поверхностное, неровное. Я слышала, как судорожно бьется ослабевшее сердце, готовое вот-вот запнуться, остановиться...
...проклятье.
И ведь меня же обвинят... я ни в чем не виновата, от отказа не умирают, как и от пинка в колено, но... не с моим везением!
Какая-то часть меня билась в истерике, но тело само шагнуло к Вадику. Руки легли на плечи, толкнули и удержали, не позволив просто свалиться на землю. Я опустила его, вяло удивляясь, откуда вообще силы взялись: Вадик выше меня на голову и весит изрядно. Он качок и значит, с сердцем должен порядок быть... а оно слабое-слабое.