Лето здесь было горячим.
И если в общежитии царила приятная прохлада, то на улице духота стояла конкретная. Трава посерела, листья кустарников свернулись трубочками. Пахло пылью и еще чем-то на редкость неприятным, но как я ни пыталась установить источник вони, не смогла. Главное, что сумерки не приносили облегчения. Здесь по ночам становилось как-то особенно душно, а неприятный гнилостный запашок, так раздражавший меня, проникал и в комнату, мешая спать.
- Тобой Айзек интересовался, - первым, как обычно, заговорил Марек.
- Что?
Вот уж неожиданная новость... в прошлую нашу прогулку, напрочь лишенную флера романтизма, мы говорили о местных расах и их особенностях. В позапрошлую - о мирах, в том числе и моем... еще раньше... в общем, об Айзеке не вспоминали с того самого, первого дня.
- У меня в деканате знакомая работает... мамина родственница, - Марек поморщился, стало быть, родственница не только работает, но и приглядывает за милым мальчиком, обо всех мало-мальских проблемах рапортуя матушке.
Да уж, от такой заботы только повеситься.
- Она сказала, что Айзек заходил на прошлой неделе, спрашивал о новенькой... как успехи и вообще... откуда ты взялась.
- От верблюда, - я понимала, что злится на Марека бессмысленно, поскольку он совершенно точно не виноват, что у кого-то там любопытство заиграло, но...
Проклятье.
Что этому коронованному мажору от меня надо? Настолько надо, что он в деканат не поленился заглянуть? Или...
- Марго, я просто хочу предупредить, что Айзек может казаться милым, если захочет... у них это вроде игры, кто больше девиц в постель уложит, - у Марека глаз дернулся.
Злится.
Все еще злится. Нет, не знаю, я на его месте тоже вряд ли стремилась бы ко всепрощению. А в принципе идею всепрощения считаю еще той дурью, но...
- Я поняла.
- А за тебя, если что, и род не заступится...
- А за кого заступится?
- Как бы тебе сказать... его перевели не просто так, а пытаясь замять скандал...
- Что, роман неудачный?
- Вроде того...
Ясно, соблазнил не ту девицу, за что и поплатился. Марек пнул камешек и тихо произнес:
- Его пытались заставить... возместить ущерб...
- Каким образом?
Что, плевру зарастить, если она имелась? Или мозгов красавице добавить?
- Не знаю, - вынужден был признаться Марек, останавливаясь у зарослей колючника, которые ночью гляделись особенно грозно. Белые ветви, почти лишенные листвы, и длинные же иглы. - Девушка серьезно пострадала и... вообще...
- Вообще, - на память я не жаловалась, да и знаний о мире за прошедшие недели прибавилось. - По-моему в Академии Ирхат учатся исключительно мужчины...
Что?
Сплетни сплетнями, но не надо уж совсем за рамки выходить, а то сейчас получится, что этот Айзек взглядом одним девиц бесчестит...
...про меня тоже многое болтали, благодаря Софочке... интересно, что она придумала? Что я сбежала с любовником? Или утопилась? Скололась, как пропащая моя мамаша? А то и вовсе ушла в порнозвезды... хотя, тут вряд ли, до этого ее пуританская фантазия не додумается.
...домой бы все одно заглянуть.
Просто убедиться, что дом этот никуда не исчез.
- Ты его защищаешь? - Марек, как следовало ожидать, вспыхнул праведным гневом.
- Я указываю на логические нестыковки.
Я шагнула за кусты, которые, хоть и щетинились колючками, на деле оказались не такой уж непреодолимой преградой. Табличек, запрещающих ходить по газонам, я не наблюдала, а что не запрещено...
...в правилах, которые я на третий день вызубрила, просто на всякий случай, ибо в собственное везение не слишком верила, про газоны тоже ничего не говорилось.
Марек шел следом.
И молчал так, выразительно.
- Я же просила, не втягивай меня в ваши разборки, - я уселась под деревом. Темный ствол его, слегка шершавый на ощупь, приятно пах кофе, причем натуральным. Ветви поднимались, держа сизо-серую массу листвы, которая переплеталась с кроной соседнего дерева, и еще одного... если посмотреть, то получится этакая рыхлая стена на подпорках.
- Айзек опасен.
- Учту.
- И он нацелился на тебя.
- Обломится, - я легла, заложив руки за голову. - У меня совершенно иные жизненные планы...
...и ломать их из-за какого-то мажора я не собираюсь.
- У вас так принято?
Марек присел на темный корень.
- Нет.
- Тогда зачем ты это делаешь?
- Что делаю?
- Лежишь. Тут пыльно.
- И спокойно, - я прикрыла глаза, чувствуя, как отступает напряжение последних дней. Меня окутывали тепло и нега, и, если бы не бубнеж Марека, рассказывавшего, как нехорошо валяться на земле, потому что тут грязно и мошки ползают, я бы заснула.
Пусть ползают.