- Она тоже моя дочь.
- Мило, что ты вспомнил, - я развалилась в кресле, не делая попытки соответствовать месту и компании.
- Боги, - трепетные пальцы прижались к вискам, и на мизинчике блеснуло золотое колечко. - Слухи пойдут... что станет с нашей репутацией... девочки... Мелисса...
...ага, то есть, у меня имеется не только очаровательная мачеха, но и пара сестриц. Я поерзала, пытаясь отрешиться от нехороших ассоциаций.
Золушки в себе не ощущала.
- ...ее брак...
- О браке пока речи не идет, - отец поднялся. - Маргарита остается. Позже мы решим, что с ней делать.
А вот это мне совсем не нравится.
В каком смысле, решат? Мне казалось, что все более-менее ясно: меня обучат и пинком выпроводят в прекрасное светлое будущее, разорвав тем самым всякие связи.
- Мне пора. Позаботься о ней.
Интересно, его по голове не били? Оставить незаконнорожденную дочь на попечение законной супруги? Или он надеется, что Амелия мне яду плеснет, тем самым раз и навсегда решив проблему.
Она открыла рот.
И закрыла.
И молчала долго... я тоже с разговорами не спешила, но, поставив на колени рюкзак, откопала булочку. Помялась? Ничего страшного. Йогурт тоже пришелся весьма кстати.
- Твой наряд отвратителен.
- Ага, - я шумно отхлебнула из бутылки.
- И манеры...
- А то...
Интересно, она просто злость спускает или и вправду надеется выбить меня из колеи?
- Необходимость... заниматься тобой не доставит мне ни малейшего удовольствия, - Амелия разглядывала меня, не скрывая раздражения.
...но...
...было что-то еще, помимо гнева.
И обиды.
Страх? Страх острый, как железная стружка, и привкус оставляет металлический. И главное, что, как ни скрывай его, а все одно выберется, выдаст...
- Я не напрашивалась, - говорить с набитым ртом не слишком удобно, но...
...я же дикая.
И дурно воспитанная. И вообще дочь наркоманки, которая всенепременно пойдет проторенной дорогой и, если еще не стала шалавой, то всенепременно станет.
Знаю.
Проходили.
Амелия поморщилась и, взяв со столика фарфоровый колокольчик, потрясла им. Минуты не прошло, как в комнате появилась квадратная тетка самого мрачного вида, и дело было отнюдь не в черном платье ее, которое и белый фартук не оживлял, но в выражении лица.
Поджатые губы.
Прищуренные глаза.
И плохо скрытая ненависть, причем, отнюдь не к Амелии.
- Софра, - наманикюренный пальчик указал на меня. - Проводи Маргариту в... желтую спальню.
Задумчивый взгляд.
Постукивание по столу...
- Озаботься ее гардеробом... что-то простое и более подходящее для юной девицы, нежели это...
Чем ей мои джинсы не угодили? Слегка потертые, но ведь чистые. А кроссовки... какие были на распродаже, такие и взяла. Меня саму розовый цвет и стразики выбешивают, но не признаваться же в этом.
- И покормите ее...
...что ж, если голодом морить не станут, уже хорошо.
Поселили меня на третьем этаже, в самом дальнем уголке дома, что и понятно. Комнатушка была угловой, тесной и довольно-таки мрачноватой. Желтая?
Вероятно, когда-то обои и вправду были желты, но давно... ныне цвет их, уныло-серый, вполне гармонировал с болотным оттенком занавесей.
Кровать.
Комод.
Шкаф на резных ножках и при короне.
Столик.
Крохотная ванная комната, но с ванной и горячей водой, что само по себе несколько примиряло с обстоятельствами. Узкое окно, в которое и кошка не пролезет. А главное, тяжелая дубовая дверь. Ее заботливая Софра запрела на ключ, не иначе, от беспокойства, что я с непривычки заблужусь в этом чудесном доме. Я подергала дверь, убеждаясь, что заперта она надежно, сунула палец в замок и хмыкнула: защита от дураков.
...позже.
...мало ли, вдруг да Софра или еще кто наблюдают за бедною сироткой? Пусть видят, что та тиха, мила и растерянна... подавлена даже. И вообще...
Я подергала дверцы шкафа. Внутри было пусто и пыльно, как и в комоде... похоже, здесь, если и убирались, то в прошлом столетии. Ладно, мне не привыкать, сама порядок наведу.
Если сочту нужным.
Все же не давала мне покоя та папенькина фраза. Чудилось в ней что-то этакое, недоброе, а чутью своему я привыкла доверять. А значит... значит, вечером прогуляемся, послушаем, о чем говорят, пока же...
...Софра отсутствовала недолго.
Явилась с парой платьев столь унылого вида, что становилось ясно: подбирала она их долго, тщательно и согласно невысказанному пожеланию хозяйки.
- Переоденься... - платья кинули на кровать и, скривившись, добавили. - Не позорь род.
Платье на мне сидело... как на пугале и сидело. В груди тесновато, на талии болтается, и тонкий поясок лишь подчеркивает несуразность этого наряда.