— Ну так что, гооосподин зельевар? Что на этот раз? — Рыжая и нахальная. Может все же ведьма? Хотя бы не так обидно было бы.
— Стебли валерьяны, пять штук, и болотную лилию.
— А слизь болотной жабы не надо?
— А что, у вас и такое есть?
Судя по ее улыбке, я попал в очередную ловушку и покраснел, отведя взгляд. Ее бы в академию, там она всех на уши поставила бы. Такая точно не стала бы любезничать перед аристократами и профессорами.
Очередной «трофей» перекочевал в мою сумку, а я уважительно поклонился.
— Спасибо, мадам, что в очередной раз меня выручили.
— Еще бы вы дорогу к моему дому забыли бы, было бы вообще замечательно.
Она потянулась закрыть окно, но я ее остановил: вспомнив про подаренное кольцо, нащупал его в кармане и протянул знахарке. Та замерла с поднятой рукой; выглянувший из-за спины Ульях шмыгнул носом. Затянувшаяся тишина подсказывала, что меня неправильно поняли и я поспешил исправить ситуацию, пока кто-нибудь нас не увидел. А то действительно, я стою с протянутым кольцом даме. Что тут подумать можно?
— Это вам. За мои набеги. Вы не подумайте, мне самому подарили, но оно мне как-то без надобности.
Клара протянула руку, но пальцы так и не коснулись кольца. Ее зеленые глаза с прищуром посмотрели на меня.
— И кто ж вам такие цацки дарит? — Пальцы кольнуло, словно магия отозвалась. — Дорогое небось. Можно ведь в город съездить и продать.
— Можно. — Не стал кривить душой — так и собирался. — Но когда я еще до города доберусь, а вы помогли уже столько раз. Да и размер вроде как ваш. — А вот здесь уже кривил, ибо не знал наверняка.
Знахарка продолжала смотреть на меня — напряжение нарастало. Где-то позади послышалось «а чего тут делается-то?» и женщина не стала испытывать язык местных, схватив кольцо и зажав его в кулаке.
— Тогда считайте, что вы оплатили мои услуги.
И захлопнула окно не прощаясь. В очередной раз.
— А я уж подумал, что вы всерьез решили на ней жениться.
Голос Ульяха вывел меня из оцепенения и я посмотрел на своего юного помощника, взлохматив тому волосы на макушке.
— Больше так не думай. Пошли, пока она не передумала.
Когда перестал носиться и отпустил мальчишку, наступил поздний вечер и деревню накрыла темнота. Жители, после дневной суеты и работы, позажигали свет в домах; где-то протяжно завыла собака и умолкла. Что удивительно, упыри к нам так и не заглянули, хотя я их даже ждал: то ли ушли дальше, то ли действительно сгорели. Проверить кость и создать зелье для отпугивания у меня так и не получилось — некогда было, но сегодня ночью решился все же заняться. К тому же трактирщик Олд собрался к своей будущей жене: вся деревня уже знала, обсудила и составила их свадьбу. Причем на следующий день. Я же говорю, слухи тут распространяются быстро. Да и мне хорошо, лишние глаза и уши не нужны. Мало ли как оно все повернется.
Лабораторию пришлось оборудовать в снимаемой мною же комнате, каждый раз балансируя в маленьком пространстве; дом, который обещали достроить за неделю, как-то затянулся, а Василек успешно меня избегал. Радовало то, что там хотя бы стены появились! Но вот все остальное — нет. Я этим работникам еще пару раз напомнил про чердак, который ни в коем случае нельзя было трогать, если никто не желал взлететь на воздух. Или помереть на месте от какого-нибудь проклятия — мало ли что оставил дядя. Чем больше размышляю о дяде, тем больше у меня к нему вопросов, вот только задать некому. А староста… Этот вообще при видя меня хмурит брови, делает угрюмое лицо и такой вид, что страшно и подойти. Особенно когда у него в руках то лопата, то оглобля, то пень… И на все мои «а вы можете сказать…», один ответ «я ничего не знаю». Прям тайны дворца, ей боги. А еще ему явно не нравился факт того, что я еще здесь и даже обустраиваюсь. Надеюсь не огреет лопатой темной ночью в темном безлюдном переулке.
Олд закрыл за собой трактир и заодно меня: теперь даже если захочу, придется лезть через окно. Оставшись один, сходил на кухню, где меня ожидал мой поздний ужин в закрытой тарелке и кружка пива. Последнее кстати было вполне приличным на вкус, пусть я и не любитель такого.
В комнате открыл окно по шире, доставая из мешка — трактирщик отдал — кость с кладбища. Расположив на столе, капнул на нее приготовленным ранее раствором, на который потратил четыре часа жизни и тритона, пойманного с помощью Ульяха. Черная капля расползлась по белой кости. Собралась снова в каплю, после чего от нее потянулись тонкие нити, опутывая кость. Прощупала отпечатки зубов, окрасив их в темно-зеленый цвет после себя, как и мелкие царапины. Вернулась в изначальное положение зашипев, источая приторно-сладкий запах.