Парень сначала кивнул, потом произнес в слух:
— А я ведь и сам не заметил как это получилось. Здорово, да?
Заторможено кивнул, не переставая удивляться происходящему. Так-то оно так, но он удивительно быстро адаптировался к своей способности, пусть и не совсем осознанно. Жаба уставилась на меня своими глазами-бусинками, ожидая обещанное угощение, я машинально кинул ей несколько крупных яблок.
— Никакого дискомфорта не ощущаешь? — угощение пропало в жабьей глотке.
Ульях задумался, прикрыв один глаз, и покачал отрицательно головой:
— Нет, все в порядке. Только чужие мысли мешают. Можно я с Марфой поиграю?
— Только в поле моего зрения.
Опустился на землю: травка зеленая, жаба зеленая, болото противное… Почесал нос, глядя как Ульях играл в догонялки со своей «подругой», от прыжков которой мелко тряслась земля.
И так, что мы имеем?
Ульях — юное дарование во всех смыслах этого слова. Быстро восстанавливается и быстро развивается без особых трудностей. Возможно, благодаря возрасту, свободы действий и незнания магических правил: когда тебе говорят, что это невозможно, ты начинаешь в это верить. Кроме способности говорить с зверями иная магия в нем не проявилась. Я задумался над тем, стоило ли его развивать как мага или же направить только в одно русло, как изначально и решили с Кларой.
— Какая сюрреалистическая картина… — в этот момент Ульях дрессировал жабу квакать по команде, сопровождая действия то одним голосом, то жестами. Я подозвал к себе мальчишку.
— Да, господин зельевар? А я тут Марфу командам обучаю! У нее неплохо получается, правда? — искомая «мадам» допрыгала ко мне вместе с Ульяхом: если бы верил, что амфибии могут любить, то сказал бы что жаба смотрит на пацана влюбленными глазами. Как минимум преданными это точно.
— Молодец. А сейчас давай ты попробуешь услышать мысли не только жаб… Марфы. К примеру болото. Не надо быть таким напряженным, рас…ай! Что ты творишь, противная?!
Скользкий жабий язык прошелся по куртке вверх до моего носа. Меня облизали. И это было отвратительно! Теперь я липкий, слюнявый и пахнущий тиной. Но зеленое создание на этом не остановилась и полезла языком прямиком в мою сумку.
— А ну не тронь чужое имущество!
— Вы ее пугаете!
— Это она, кого хочешь напугает! Да на, не подавись!
На самом деле концовка была немного иной, но не при детях, особенно при таких. Жаба, своровав все яблоки из сумки, с довольной мордой — честное слово, она улыбалась! — уминала их в сторонке от нас. Хорошо, что в сумке ничего ценного не было, иначе можно было с этим благополучно попрощаться.
— Ладно, давай ещё раз: не напрягайся, делай все то же самое, что делал с Марфой. Попробуй мысленно дотянуться до любого живого организма в болоте.
— А если у меня не получится?
— Значит, ничего страшного, и мы попробуем на ком-то другом. Может здесь никого и нет, — не исключаю, что всех сожрала жаба.
Ульях старался. Краснел от натуги, прикусывал губу, закрывал глаза. Жаба в это время ловила пролетавших мошек: один раз попала языком мне в лицо, оставив вязкое пятно. Не самое приятное из моих будущих воспоминаний, но, в целом, для болотной твари вела себя приемлемо.
— Все, Ульях, отдохни, не стоит так перенапрягаться, — я мягко похлопал мальчишку по плечу. Если с ним что-то случится, одна наша знакомая ведьма открутит мне голову, — Найдем тебе подопытного кролика в другом месте.
— Прям кролика? — он стер капли пота со лба.
— Смотря кто попадется. Поиграй пока с ж… Марфой. А потом пойдем домой.
Он кивнул, чуть шатающейся походкой подошел к земноводной твари. Она его благополучно облизала, но, в отличии от меня, Ульях был счастлив. Его даже слизь под рукой ничуть не смущала.
Кстати, о слизи.
Вытащив из сумки пустой флакон — он нужен был для другой цели, но тут приоритет важнее, — бочком приблизился к парочке. Судя по стеклянным глазам жабы, Ульях что-то рассказывал при этом активно жестикулируя руками. Он тут минуту назад чуть не надорвался, а сейчас вовсю способность пользует. Двужильный что ли? Такой кадр пропадает.
Собрав немного слизи в склянку и делая при этом вид, что я тут чисто так постоять, переместился к краю болота и присел на корточки, собирая верхушки камышей. Гладь воды была спокойна, безмятежна, в то время как главный хищник сейчас ловил языком палку — Ульях явно собирался из жабы сделать ручную зверушку. Я же решил на следующей день доехать-таки до Кернажа, где в последний раз был староста. Поспрашиваю у местных, может что и проскользнет.
С жабой Ульях тепло попрощался, пообещав вновь вернуться, разве что обниматься не лез. И то по причине боязни запачкать одежду и получить выговор от знахарки. В мою сторону амфибия лишь квакнула — мне и этого было более чем достаточно. Вот по дороге нам все же повезло — встретился заяц, на котором Ульях поспешил испробовать свой дар. Животное вначале дернулось, навострив уши, а потом, к моему изумлению, встало на задние лапы, глядя в нашу сторону. Мой юный помощник в это время смотрел на него, почти не мигая и не двигаясь — явно вел беседу. Но вот заяц дернул ухом, задвигал носом и поспешил дальше по своим делам; мальчишка же выдохнул, проведя рукой по лбу да тихо выдыхая.