Откуда исходило сияние он не уточнил.
Позвольте, я продолжу рассказ от имени моего друга: - Я не стал обрабатывать блондинку, потому что выгоды в ней не увидел. - Jacque закатил глаза, хлопнул себя ладонью по лбу, показывая, насколько он ошибался, а попросту - дурак. - Мой метод выманивания у женщин денег и драгоценностей чрезвычайно прост, ты же знаешь, друг мой, - Jacque задумчиво поцеловал меня в щеку. - Я вхожу в доверие к богатым леди.
Главное - не показать, что меня интересуют их монеты.
Например, женщина выбирает в лавке ткани, щупает, восторгается, цокает языком, как мул, который объелся овса.
Я в своем великолепном недешёвом халате как бы случайно оказываюсь с ней рядом.
Мой халат стоит сто реалов! - Jacque ждал от меня одобрения и дождался. - Рядом с жертвой делаю вид, что тоже выбираю что-то в лавке и бурчу себе под нос: "Разве это материя?
Это не материя, а бумага!
У меня рабы одеты в одежды, которые шьют из другой, лучшей материи".
Женщина уязвлена, конечно, она же интересовалась плохой материей, которую я обругал.
"И что же у вас за шелка, в которых ходят ваши рабы?" - обычный вопрос от обиженной женщины в лавке.
"Ах, извините, что я говорил вслух, - делаю вид, что только что заметил эту женщину. - Привычка, выработанная годами на балах у падишаха.
Я не хочу никого обидеть, но я всегда привожу из заморских стран наилучшие шелка и бархат, а в наших лавках почему-то вижу товары низкого сорта.
И стоят мои изысканные шелка намного дешевле, чем эти тряпки".
Я так говорю, потому что знаю, что вас, купцов не обижаю, что отваживаю клиентку от ваших товаров.
Я же предварительно с вами договариваюсь и плачу большие деньги за неустойку. - Jacque словно бы оправдывался передо мной, а я на него не в обиде, потому что он, действительно, давал нам золота достаточно, чтобы мы закрывали глаза на его шалости.
И он продолжил рассказ после нашего длительного дружеского смотрения друг другу в глаза: - Женщина после некоторого колебания просит, чтобы я хотя бы показал ей образцы своего шелка.
Я прошу ее обождать, бегу к закуток лавки и забираю у купца заранее приготовленный рулон изысканной дорогой материи.
Женщина охает, ахает и просит продать его ей.
Я продаю себе в убыток, за цену намного ниже, чем его приобрел у вас, купцов.
Так я вхожу в доверие.
Жертва уходит, а она еще не подозревает, что она жертва.
В своем дворце она хвастает выгодной покупкой, затем бежит по домам, показывает обновку подружкам.
Они проверят шелк на прочность зубами, удивляются, что я так дешево продаю его.
Жертва уверяет, что я часто танцую на балах с падишахом, поэтому деньги меня не интересуют.
Женщина, сама не зная, становится моей соучастницей, помощницей в деле.
Потом она приводит ко мне всех своих подруг.
А дальше - по накатанному, я показываю им дорогие образцы шелка, а затем незаметно подмениваю их на дешевые тряпки.
Все довольны: вы, потому что я вам плачу за тайну, женщины, оттого, что купили дешево дорогой шелк, и я счастлив, потому что на разнице в цене живу долго и счастливо. - Jacque сказал мне то, о чем я давно знал, это ни для кого не секрет, кроме женщин.
Но Jacque обязан был пересказать мне о своем ремесле мошенника, прежде чем перейдет к главному и он вздохнул, поправил халат и начал о главном: - Я ходил по рынку, искал жертву, как уже говорил, но почему-то из головы не выходили глаза той блондинки и блеск ее стекляшки.
Мне стало страшно, я почувствовал холод колдовства.
Когда колдуют, то замерзают члены.
Я зашел в винный погреб, заказал кувшин вина, чтобы рассеять чары блондинки.
Раб знаками показывал мне, что вино крепкое, что лучше бы я пил пиво или воду, потому что на жаре от этого вина у меня покраснеет лицо.
Я внимательно рассмотрел раба: красивый стройный юноша с золотым кольцом в ухе.
Раб в ответ с обаятельной улыбкой смотрел на меня, но вино рассеивало чары раба, и я понял, что в улыбке раба вижу улыбку той блондинки.
Загадочная блондинка тогда улыбнулась, но не мне, а одной из своих подружек, но ее улыбку мне занесло ветром.
Я с трудом понимал смысл жестов раба в винном погребе, вышел оттуда трезвый и злой.
Злился на себя, что потерял контроль, злился на раба, что он слишком много размахивал руками и ногами около моего столика, злился на вино, которое всех пьянит, а меня не опьянило.
"Господин, вы наступили мне в корзину с яйцами", - уличный торговец яйцами голубей поцеловал мою руку.
Он не надеялся получить от меня компенсацию за испорченный товар, потому что в его глазах играл испуг.