"С тобой?" - Mirabell не разозлилась, а внимательно рассмотрела меня с ног до головы, словно никогда не видела.
И рассмеялась.
Именно то, что она расхохоталась голая мне в лицо, оказалось самым обидным и оскорбительным.
Я бы перенес ее гнев, пощечину, но только не унижающий смех.
Mirabell выскочила из комнаты уединения.
Больше я не видел свою подругу до сегодняшнего дня, не видел, но мечтал. - Jacque ударил себя кулаком в лоб. - А сегодня я ее увидел животрепещущую, прежнюю мою Mirabell.
"Jacque, - Mirabell возникла из ниоткуда. - Я думала, что ты умер.
Почему ты не умер после того, как я тебя бросила и решила выйти замуж за Fritz?
Если бы любил, то умер бы!" - Mirabell набросилась на меня со слезами, била кулачками в грудь.
А я радовался, что другая леди ушла и не видела нашу встречу, иначе разразился бы женский скандал.
Только одна блондинка, наверно, никогда не скандалит.
Моя любовь детства, которую я не видел несколько лет, явилась мне из сна и рыдает у меня на груди - красиво.
Но почему-то ничто не встрепенулось во мне, слезы Mirabell не зажгли мои воспоминания и былые чувства.
Вот, если бы Mirabell появилась до того, как я увидел ту блондинку, то тогда - да, я бы от счастья скакал, как ослик.
Но блондинка перевернула мою душу, сделала меня другим.
Я готов ей поклоняться, целовал бы следы блондинки, а остальные девушки, даже любовь детства, исчезли для меня.
"Мой любимый Jacque, я искала тебя после той ночи, - Mirabell крепко-крепко держала меня за руки, чтобы я не исчез из ее жизни. - Когда ты покинул меня, то я вернулась к Fritz, но он уже выглядел в ином свете.
Если бы я его отравила раньше, то избавила бы нас от множества проблем и траты денег. - Mirabell раскатисто расхохоталась, ее головка склонилась на мое плечо.
Mirabell всегда была выше меня на голову.
От волнения она заговорила на неизвестном мне языке, я ничего не понимал, но и не хотел понимать - пусть щебечет, потому что между нами уже ничего не загорится вновь.
Mirabell вернулась на родной язык: - Я побежала за тобой, но ты ушел в ночь.
С тех пор я брожу по улицам города и ищу тебя".
"Трудно было не найти меня, городок у нас маленький", - я сказал не то, что ожидала услышать Mirabell, но она ослеплена любовью, ничего не видит и не слышит, кроме хорошего в свой адрес.
"Я настолько волновалась, что не замечала, как чужие руки трогают меня на улицах, а глаза маньяков бешено вращаются, когда я нагибаюсь поднять с земли упавший фрукт.
Представляла нашу встречу, как поцелую тебя", - Mirabell страстно меня поцеловала, всосала мои губы в свои, долго держала их во рту, играла на них острым язычком.
А я радовался не поцелую, а тому, что во время него Mirabell молчит.
Мне было стыдно признаться перед девушкой, о которой я всегда мечтал, что несколько минут назад мои чувства сгорели.
Костер может пылать годами, тлеть тысячелетиями, но потухнет в один миг.
Я раздумывал: рассказать ли Mirabell о блондинке, о щеночке и нищенке, которых она осыпала чужим золотом, о леди, которой я сумасшедше подарил рулон дорого шелка.
Подарил не от чистого сердца, а оттого, что задумался о блондинке.
Но чутье подсказывало мне, что не стоит в данный момент говорить Mirabell все, что у меня на сердце.
"Я дала обет безбрачия, пока тебя не встречу".
"Но ты же думала, что я умер, как же ты могла меня встретить?" - я пытался найти логику, но логики у женщин нет.
Эту роскошь не могут позволить себе даже самые умные богатые королевы.
"Смотрела в лица людей, а видела демонов, потому что только одно человеческое лицо у тебя, - Mirabell кокетливо улыбнулась и подмигнула мне. - И у меня человеческое лицо.
Остальные лица - из ада.
Я по-прежнему красива"? - не столько вопрос, сколько утверждение, и ответить на него отрицательно нельзя.
Во-первых, Mirabell первозданно красива, она восхитительна.
Во-вторых, даже, если бы она подурнела во время поисков меня, то девушке гадости не говорят.
Я провел пальцам по изгибам ее светящегося личика.
Mirabell жадно схватила мой палец губами, я его выдернул, раздался чпокающий звук.
Mirabell засмеялась.
Я проверил ее грудь - грудь не стала более вязкой или мягкой, наоборот, она затвердела со временем.
Попа тоже внушала уважение - девичья легкая попа.
От этих прикосновений Mirabell сходила с ума, лепетала бессвязное, а я оставался холоден.