В реальности же мы видим, что ни из-за Березовского, ни из-за Гусинского никакая гражданская война не началась. И это несмотря на то, что некоторые действия власти по отношению к этим ныне опальным олигархам были несопоставимо более сомнительными по своим правовым основаниям, нежели возвращение государству «Норильского никеля», «Сибнефти» и «ЮКОСа».
Важнее здесь другое: для того, чтобы такой вариант был реализован в нашей государственной системе, необходима санкция главы государства — Президента. А для того, чтобы Президент подобную санкцию дал, он должен быть независим от тех, против кого эти действия обернутся. И опираться в своей политике он должен не на якобы равноудаленных олигархов и не на великих приватизаторов из так называемой «питерской команды», прямо ответственных за противозаконные притворные сделки, а на большинство граждан страны, в чьих интересах восстановление законности прав собственности на важнейшие объекты национальной экономики. Возможно ли это? Похоже, большинство населения страны до сих пор на это надеется. Но столь же похоже, что для подобных надежд нет оснований.
Вариант третий — компромиссный по отношению к влиятельным счастливчикам. Генеральной прокуратуре свои обязанности добросовестно исполнить, в суды в защиту интересов государства иски предъявить. Но предварительно законодателю принять закон о специальном механизме компенсации ущерба, нанесенного государству незаконными действиями в период массовой приватизации госсобственности. Что это означает?
На примере того же «Норильского никеля» это означает следующее.
Во-первых, в силу притворности предшествующей сделки переуступка государством прав на свою собственность частным собственникам должна быть переоформлена в строгом соответствии с законом, и при этом новые собственники (пусть даже и те, что завладели предприятием в результате залогово-кредитных аукционов) должны компенсировать государству недополученную часть реальной стоимости госимущества.
Во-вторых, должно быть зарезервировано право государства выкупить эти стратегические объекты (на случай, если необходимость и целесообразность этого возникнет) по цене, определяемой не свободным рынком, а лишь реально понесенными этими не вполне законными собственниками документально подтвержденными расходами. И это все-равно остается компромиссом, так как в этом случае выкупается лишь то, что государству действительно нужно из тех или иных стратегических соображений. Например, «Норильский никель», вероятно, может быть выкуплен — как монополист, а «ЮКОС» — может быть и нет. И кроме того, в предыдущем рассмотренном варианте — при признании сделок ничтожными — нынешние собственники, скорее всего, не получат вообще ничего.
В-третьих, следует учесть, что если новые собственники не будут своевременно инвестировать достаточно крупные суммы в развитие «Норильского никеля», то бросить его все-равно нельзя, и государству в этом случае рано или поздно придется оказывать предприятию помощь, вплоть до вынужденной когда-нибудь в будущем национализации нерентабельного предприятия со всеми накопленными долгами и проблемами. Отсюда, с учетом наличия ныне правовых оснований для пересмотра сделки, естественно вытекает необходимость и возможность установления государственного контроля за деятельностью предприятия (пусть даже и частного предприятия), включая контроль за сохранением и своевременным обновлением основных фондов, а также контроль за его рентабельностью. Это позволит государству эффективно изымать природную ренту: во-первых, регулируя рентабельность предприятия и, соответственно, цену на его продукцию на внутреннем рынке;
во-вторых, истребуя в бюджет разницу между внутренней (регулируемой) и экспортной ценой цветных и драгоценных металлов. Подобный государственный контроль, включая регулирование рентабельности, — вовсе не есть что-то невиданное в цивилизованном даже и с либеральной точки зрения мире, и он может осуществляться, например, по типу того, как это делается в США по отношению к частным компаниям, поставляющим населению газ для обогрева домов.
И в-четвертых, в этом случае, компромиссном для новых собственников, тем не менее, недопустим никакой компромисс по отношению к должностным лицам, нарушившим закон и нанесшим ущерб государству. То есть этот вариант имеет какой-то смысл и жизненную перспективу только в том случае, если более или менее добросовестный (действовавший пусть даже не вполне в рамках закона, но в рамках обычая тех времен) предприниматель будет решительно отделен от нарушившего закон должностного лица органа госвласти, предавшего интересы общества и государства.