внутрь ангара, или намного раньше, или было во все времена? И когда закончится и закончится ли? Всё смешалось. Время стало насыщенным и вязким. Так хочется остановиться, всё обдумать. Но нет остановок во времени, оно – непрерывность. Очень хотелось пить. – Ну, всё, подружка! Давай решать задачи последовательно. Вставай и иди, найди для начала воды. Это задача номер один. Задачу номер два придумаешь, когда попьёшь, – разговариваю сама с собой. На дороге воды не найти, кроме того, на обоих направлениях я уже побывала – везде монстры. Встала, спустилась с насыпи дороги. Передо мной стеной вырастала тайга. Нашла, чем напиться, через несколько шагов: в лесу снег ещё не стаял, несмотря на жару. Расчистив серую кучку, набрала в ладошки слежавшийся снег – большие тяжёлые крупинки таяли в руках. Растопив их на ладошках, приложила влагу к лицу – кожа такая сухая, словно я выбралась из пустыни жаркой и безводной. Так приятно чувствовать влажную леденящую прохладу на коже. Набрав в рот льдинок, точно леденцов, пошла дальше. А ведь и не подумала – куда. Но не всё ли равно теперь? Просто – дальше, дальше в лес (а дальше заходит тот, кто не знает куда идти). Идти было до странности легко. Вокруг деревья, прошлогодняя трава. Сумрачно, сыро. Под ворохом истлевших листьев местами скрываются шапки мокрого снега. Взяла шест, ощупываю дорогу впереди, чтобы не провалиться. Чем дальше продвигаюсь, тем меньше становится снега. Он тает на глазах. Иду и увязаю немного в лужах, в болотцах. С каждым шагом весна набирает силу. Уже распускаются листочки, и зеленеет трава на прогалинах. Невероятно! В лес заглядывает солнце, поют птицы, и вот их трели уже весело разносятся по лесу. Смятение отпустило меня, уступив место умиротворению. Я подхожу к озеру-болоту. Из него торчат остовы деревьев и кочки. А вода блестит чёрной гладью. Оно простираются далеко вперед и вширь. Кажется, его не обойти. Я и не думаю. Мне необходимо перейти болото как неизбежность. Я опускаюсь на колени и пью – вода свежая, холодная. Выбирая дорогу шестом, наступаю на кочки. Холодная вода и липкая тина хотят отобрать у меня ботильоны, я их снимаю и иду дальше. И я завязла. Сначала по щиколотку, потом по колено. Не могу вытащить ногу. Болото держит меня. Немного страшно. Озеро-болото кажется маленьким, как лужа, и огромным, как море. Я вглядываюсь вперед, на противоположный берег. А там вдруг появляется мужчина – он выходит из леса. Пожилой, высокий и худощавый: с густой бородой, в плащ-палатке защитного цвета, на голове капюшон. Как будто лесник. В руках длинная прочная жердь, смотрит на меня так по-доброму, улыбается. Идёт ко мне навстречу, и так тщательно дорогу выбирает, что едва сапоги замочил. Подходит: – Ишь, деточка, как тебя сюды угораздило-то, давай… давай-ка за мной шагай, ступай прямо след-вслед. Не спешай. Тут топь-то ого-го какая глубокыя, аккурат пропасть будет. Тут бродь знать надо, – лесник говорит тихо, нараспев и медленно ведёт меня по болоту к берегу. – Повезло тебе. Иль… иль ты и сама дорожку ведаешь? Останавливается и оборачивается ко мне. Глаза бездонные, глядят хитро; и добродушно. Я головой мотаю в ответ. Какую дорожку я тут ведаю? Так, потихоньку, он приводит меня на берег. – Чего, милыя, пойдём-ка отсюдова, место тут не грибное, промозглое. А я как раз по грибы шёл. Пойдём след, на солнечную полянку тебя выведу, там дале и сама пойдёшь, куда путь держишь. А куда я путь держу? Иду рядом. Он неспешной неслышной поступью шагает, улыбается чуть заметно. Вместо жерди в руках посох резной. Как же мне с ним хорошо – не отходила бы. А весна набирает обороты. Дивлюсь я больше и больше. Трава наливается, да так сочно, что кажется, коснись рукой, с неё сок зелёный польётся. Ароматы наполняют воздух свежестью и мириадами нежных запахов. Маленькие неизвестные мне разноцветные птички с трелями порхают с дерева на дерево. Цвета так насыщенны, что передают вкусы и запахи. Запахи передают цвета и вкусы. Вкусы передают цвета и запахи. – Гляди-ка, деточка, какие наросли пышные, – лесник указывает посохом вбок от тропинки под деревья. Я присаживаюсь и раздвигаю руками траву под деревом. У меня дух захватывает. В изумрудной траве красуются шляпки грибов: маслят, подберёзовиков, белых, волнушек, опят, груздей – их целая ватага. Куда ни глянь, то одно семейство сидит, то другое. Дивно: грибы все рядышком такие, какие обычно в разное время и в разных местах растут. – Собирай их да клади в короб, – у лесника в руках берестяной короб, он ставит его передо мной. Я опускаюсь на колени и, не сходя с места, набираю короб доверху. Грибы на ощупь прохладные, влажные, тугие. Встала. Радостно мне. Лесник улыбается: – Я туды пойду, – махнул посохом. – А тебе вон туды надыть пойтить, – указал в противоположную строну. – По тропинке выйдешь на дорожку поширше, по ней и ступай, там тебе подсобят попутчики. И он уходит, бесшумно и медленно, не попрощавшись. Я хочу крикнуть вслед ему «спасибо», но не могу, голос мой меня покинул. Я иду в указанную сторону по тропинке. Передо мной ели, сосны, берёзы, дубы могучие и кедры. – Откуда в наших краях дубы? – удивляюсь я. Невысокая трава в лесу вся в блёстках свежей росы. Из травы выглядывают цветы радужной россыпью и разливаются благоуханием. Ясный день только-только начал заниматься. Вскоре я выхожу из леса на широкую грунтовую дорогу, которая недолго тянется вдоль леса и углубляется в степь. Дальше – ровная бескрайняя золотая степь. Со степи прилетает сухой ветер, приносит терпкие ароматы созревших злаков. Я дышу пряными густыми запахами. В степи гуляет жаркое лето. Подъезжает потрёпанный старый внедорожник с открытым верхом. В нём мужчина и женщина. Муж и жена. Он – за рулем, она – на заднем сиденье. На руках её малыш годовалый, одет в ползунки, кофточку и шапочку. Мальчик. Обычные простые люди. Мужчина, кивнув, приглашает меня в машину. Я усаживаюсь рядом с женщиной. Едем. Смотрю к лесу – у дороги грибы и сочная трава в росе, смотрю в степь – там колосья спелые сыплют золотые зёрна на землю. Проезжаем кромку леса под кедром. Задеваем ветку кедра, зелёную и душистую. Капли росы падают дождиком на нас, а малыш от того заливисто смеётся. В степи жарко, пыльно. Женщина отрешённо, но с удовольствием смотрит вокруг. Держит на руках ребенка. Мальчик оборачивается и тянет ко мне ручки, я обнимаю его, целую в щёчки, а они нежные, пальчики – маленькие, тёплые. Он смеётся, и я смеюсь, и женщина тоже. Автомобиль подпрыгивает на кочках дороги сильнее и сильнее! – Эй, эй! – меня трясут грубые руки. – Она едва дышит, без сознания. – Она – человек? Что-то острое воткнулось мне в плечо. Грубая сила разъединила веки и посветила в глаза. Я попыталась избавиться от этой наглой силы, шевельнулась и тут же пожалела: всё тело ответило тянущей болью. Я невольно застонала. – Она – человек, тест отрицательный. Не мутирована. – Давайте живо, берите её и в машину. Тут не безопасно. – Куда? К нам или в грузовик? – Давайте к нам. Она – важный свидетель. Меня схватили и понесли, потом усадили и повезли. Я силилась открыть глаза. Сознание мутилось, болела голова, хотелось пить. – Можно воды? Я очень давно не пила… Пожалуйста… – услышала я, наконец, свой голос.