, раздражённым и озабоченным, а глаза сверлили во мне дыру, правда, безуспешно. Что мне его глаза-свёрла после случившегося. Да хоть буровая машина! Лысая голова и чёрная кожаная куртка добавляли к его виду что-то от киногероя – крутого парня из важной и секретной организации мира. Его крутость в моих глазах превращалась в глупость, от того я испытывала к нему насмешливую неприязнь. Вторым представителем этой таки организации был молодой человек более приятной наружности. Черноглазый брюнет, сошедший с рекламного плаката спортивного клуба, сидел за столом в напряженной позе, как лев перед прыжком. Его взгляд был серьёзен, но мягок. Он смотрел внимательно: то на меня, то себе под ноги, и на его лбу пролегали глубокие борозды. – Нда… Вот какие сильные и уверенные в себе мужчины, крепко стоят на ногах, думают, что от такой непоколебимой самоуверенности мир к их ногам сам склонится. Поди-ка, склони к ногам этот мир, откуда пришла я несколько часов назад и который будет скоро здесь. Мои мысли роились потихоньку, такие вот мелочные и сварливые. – Ну! Времени мало! – команда в мой адрес от Лысого. – Повторяю заново, – сказала я вдруг окрепшим и дерзким голосом. Я вновь подробно рассказала, уже без заиканий, как я вышла из такси, как попала внутрь ангара, что я испытала внутри, как очнулась, как видела превращения, как убегала, как нашла внедорожник и уехала на нём. О поездке к родителям и о путешествии в лес я умолчала. Эти парни мне сказали, что моё измотанное тело нашли в угнанном мною внедорожнике на выезде из города (или въезде?), в котором я без сознания крепко обнимала руль. Как я в нём очутилась после странного путешествия, я не помню. Об этом я тоже умолчала. И так лишнего наболтала о том, что узнаю монстров издалека каким-то шестым (а может и одиннадцатым – не считала) чувством. Вот уж точно язык мой – враг мой! До этой «чувствительности» Лысый особенно докапывался: как, да почему. Откуда я знаю! После повтора исторической хроники моих злоключений повисла тишина. Висела она снаружи. А во мне кипел гнев. Я отдавала себе отчёт в том, что занимаюсь ерундой, но останавливаться не собиралась. Так я решила сбросить напряжение, вывалив его на Лысого. Ему всё равно, он же что стена каменная, а мне ; приятно. – Что, может ещё разочек повторить? – меня несёт, ух! – Что-то не расслышали, господин Крутой? – вырываюсь из чрева кресла – последнего оплота человечества. – Может, вы достанете свои пушки, ракеты, или чего ещё там из оружия массового поражения? – уже руками жестикулирую, сделала несколько твёрдых шагов в его сторону. – Потом возьмете большой дуршлаг, просеете всех. Людишки выпадут, чудища останутся. Вы чудищ отведете в специальную сарайку и бахните там. Всё ведь просто, не так ли? Главное оперативно действуйте, времени-то у вас мало! – моё лицо в пяти сантиметрах от его. Кулачки мои сжаты так, что ноготки в кожу впиваются. Смотрю в его глаза, а там… А ничего там, инструкции: «порядок действий при выполнении задания». – Ждите моих распоряжений! Из помещения не выходить! За вами придёт отряд охраны, – жёстко бросил Лысый второму и вышел за дверь. Второй встал. Подошёл к двери. Запер. Подошёл к окну. Долго изучал обстановку снаружи. Задёрнул жалюзи. Поправил кобуру на поясе. Вдох. Длинный. Ещё длиннее выдох. Смотрит на меня, смотрит прямо в глаза. В глазах растерянность, сочувствие моей незавидной участи и …страх. Приблизился. Взгляд отвести не может. Взял меня за плечи, легонько похлопал по ним в знак поддержки и отодвинул меня в сторону, будто я мешала ему пройти. С чего такая забота? Ага, поняла – сам пришёл за поддержкой. Потому что подозревает, что пушками не справиться, что «долетались», и что я та, единственная, кто может хоть как-то прояснить ситуацию. – Не поможет. – Что? – растерянно. – Что не поможет? – смотрит в глаза, а в них вопрос. Такой наивный он большой мальчик. Надеется. Я бы рада его обнадёжить, только знаю: всё равно это явится сюда. – Окна нет смысла закрывать. Они всё чуют. Не скроешься, – говорю ему страшную правду. Он улыбнулся, руки в боки поставил, ноги шире, плотнее к земле – занял позу уверенного во всём и вся человека. Воин. Спросил: – Как они чувствуют? Сейчас я открою ему великую тайну, а он – великий воин, найдёт решение и спасёт мир. Ха-ха! – Они, судя по вашему рассказу, разные, по разному реагируют… – Они не реагируют. Это животные реагируют. А они не реагируют и не действуют. Они реализуют сущность. И ничего не чувствуют после превращения. – Как не чувствуют? А как же?.. – запутала я парня совсем. – Они не чувствуют, они – чуют. Понимаете? – А есть разница? – Есть. Пауза. Он переминается с ноги на ногу – просит пояснений. – Чувствовать – это воспринимать и интерпретировать реальность через чувства. А чуять – находить жертву, ну… вроде этого. И чуют они по-разному. Поэтому от существ, у которых преобладает зрение, вы нас спрятали на время, когда жалюзи закрыли. – Как же так, как же так? – профессор сидел за столом и обращался в пустоту перед собой. Он выглядел подавленным и разговаривал сам с собой. – Если бы я мог предположить… – Послушайте, – я повернулась к моему охраннику, – а вас как зовут? – Капитан… Я тут же оборвала его. – Я имею ввиду ваше настоящее имя, имя то у вас есть человеческое? – Александр. – Приятно познакомиться. Как зовут меня, он не спросил. – Так вот, Александр, а теперь вы мне расскажите, где вы меня нашли и что от меня хотите? – Нашей группе было поручено обследовать северо-восточный район пригорода на предмет процента ассимиляции. – И каков процент? – В этом секторе мы не обнаружили ни людей, ни мутантов. Кроме вас – никого. – А с чего вы взяли, что я – человек? – Мутированные имеют специфический вид, начало мутации до изменения внешнего вида характеризуется изменением ДНК, и тестер… – Ой, не продолжайте. Все медицинские штучки ваши – игрушки сущие. Так что же от меня нужно? – Я не знаю, что от вас требуется. Меня не посвящают в такие вопросы. Я выполняю распоряжения. – Этого Лысого? Александр ухмыльнулся – ему понравился мой лестный отзыв о его командире. – Да, его. Я могу только предположить. – И что вы предполагаете? – Я не имею права с вами разговаривать. – А я никому не скажу об этом, – премило улыбнулась. Он доверял мне, я видела по его глазам. – Думаю, что вы нужны для продолжения эксперимента. – Будут изучать мои способности? – Возможно. – Ха… Я думала, что нужна для более благородных целей, ну… вычислять их как-то, чтобы остановить размножение. – Но вы сами сказали, что это нельзя остановить. Действительно. – Послушайте, – у меня волосы зашевелились, – послушайте, так ведь… Я думала, что эксперимент вышел из-под контроля, что предпринимаются попытки остановить. А на самом деле так и задумано? – Я не уверен. До меня начал доходить истинный смысл. – О, всё круче! Эксперимент устроен так, как пойдёт. Верно? Чем бы не обернулся этот суперопыт – всё устраивает, любой результат. Ваши только наблюдают. Правильно? – Не уверен. – Кто же вы? Что у вас за организация такая? Александр выглядел растерянным. А у профессора от ужаса глаза стали больше очков, их прикрывающих. Но нас прервали. В дверь постучали каким-то условным кодом, и Александр открыл дверь. Вошёл Лысый в сопровождении четырёх здоровяков в знакомом бело-синем камуфляже, в бронежилетах, в касках и с автоматами. Я зачем-то принюхалась. Тут же поняла, что так пытаюсь проверить, кто скрывается за камуфляжем. Не почувствовала ничего особенного, наверное, люди типа Лысого. Они выстроились в живописную оборонительную позицию, а Лысый направился ко мне. – Погодите, погодите, молодые люди! – засуетился профессор. – Простите… Но вы хотите забрать эту девушку? – профессор выскочил из-за стола, разводя руками. – Как же?.. – Уходим! – резко скомандовал Лысый, и группа охраны окружила меня. – Прощайте, – бросила я профессору, и меня вывели за дверь не очень-то любезно. Всё это забавно: озирающийся, крадущийся перебежками, отряд охраны во главе с Лысым, я, поспевающая в такт, и замыкающий шествие Александр. Мы спустились по лестнице вниз в одиночестве: обитателей университета, в котором мы находились, выгнали на улицу. Перед зданием собралась толпа, завидев её, я стала выискивать чудищ своим новым чувством. Чисто. Иногда я оборачивалась к Александру, записав его в друзья, в надежде на то, что он даст мне возможность, или хотя бы намёк на возможность побега. Намёков не поступало, а возможности не было: здоровенные дядьки с оружием и шагу не дадут ступить, чего доброго, пристукнут для лёгкости транспортировки. Потому я покорно залезла в бронированный грузовик в окружении осмотрительной охраны. Мы выехали, и я догадалась по маршруту, что едем в аэропорт. – Куда полетим? – любопытство человеческое не унять. А моё – и тем более. Я переводила взгляд с Александра на Лысого. Александр в обществе Лысого не выказывал ко мне особого внимания – его за общение со мной не поблагодарят. Разглядывал пол, словно там было невесть что увлекательное. Лысый же, плотно сжав зубы, так, что играли желваки на челюстях, смотрел вперёд на дорогу. Да… ничего я не добьюсь от них. Как же мне выяснить пункт назначения? И зачем? Знать, что ждёт впереди как-то безопаснее, что ли: можно подготовиться, собраться с силами. Если только то, что ждёт, не безнадежно ужасное, иначе, лучше и не знать. Домчались до