Азамат багровеет, и явно не от стыда.
— Ничего подобного! — выпаливает Кир. — Я сначала не понял, но теперь я всё понимаю! И это было давным-давно!
Хос сливается со стеной, Алэк начинает хныкать. Ой, надо что-то делать, они же сейчас вообще подерутся!
— Котик, — тихонечко трогаю Азамата. — Только не убей его, пожалуйста. Он тебя нарочно злит, ты же понимаешь.
Азамат с видимым усилием сдерживается и выдыхает.
— Что-то тут жарко, — говорит, утирая пот. Подумав, стаскивает жилетку. У Аравата внезапно расширяются глаза.
— Ты… сынок… что случилось?!
Азамат моргает.
— Что ж ты сразу не сказал… — бормочет старик в оцепенении. — То-то кашляешь… Девка, что ж ты его не лечишь?
— Да я бы полечила, только тут… — начинаю, но Азамат вдруг начинает хохотать. Я осекаюсь и воззряюсь на него — не рехнулся ли? И тут тоже замечаю пятно "крови" у него на рубашке. Меня тоже пробивает на ржач. Кир хихикает. Хос тоже хрюкает, хотя не знаю, понял ли он, в чём дело.
— Ты не ранен? — робко вопрошает из своего угла Арон.
— Нет, конечно, — фыркает Азамат. — Это сок драконьих яиц, он на воздухе буреет. А кашляю я, потому что простудился.
Арават украдкой вытирает лоб.
— Ты меня так не пугай, я старый уже, — говорит. — Мне хватило одного раза тебя чуть не похоронить. Воспитание — воспитанием, а разозлился я тогда на совесть, знаешь ли. Нет, ну это надо! Чуть не погиб ради каких-то шакальих баб, да ещё такое лицо угробил! До сих пор, как подумаю, аж трясёт от злости! — Арават показательно стискивает кулаки. Потом переводит дыхание. — Ну хоть детей красивых наделал, и то утеха старику.
Он замолкает, а Азамат как-то странно, напряжённо на него смотрит. Будто ждёт. Арават и вправду колеблется, то откроет рот, то отвернётся… Арон издаёт какой-то звук, и я грожу ему кулаком. Этому идиоту нужно ввести вакцину своевременности, да поболезненнее.
Наконец Арават накачивает в чакры достаточно космической энергии, чтобы еле слышно, сдавленно, глотая звуки, выдавить:
— Прости, сын.
Из Азамата как будто какие-то подпорки выпали. Он весь оседает и расслабляется, как тряпочный. Даже пошатывается немного, но его Кир по-прежнему за локоть держит.
— Конечно, — безголосо отвечает Азамат. — Конечно прощаю. Ты же знаешь, я всегда всех прощаю, стоит только попросить…
Мы все стоим чуть не минуту в полной тишине, впитывая историчность момента. Потом Азамат и Арават одновременно решают, что стоять больше невозможно и с некоторым трудом разбредаются по сидячим местам. Арават просто падает на диван, как будто извинение отняло у него последние жизненные силы. Азамат опускается более грациозно, потом трёт лицо руками.
— Лизонька, со мной надо что-то делать, а то я так до следующего выезда проболею.
Я молча киваю и подзываю Кира.
— Уложи братика, хорошо? Если сможешь, конечно.
Кир исчезает из гостиной вместе с Хосом, которого Азаматова родня даже не заметила, кажется.
Я перехожу в рабочий режим и перестаю обращать внимание на внешние раздражители. Загоняю Азамата в постель и, пока вирусный анализатор ищет, чем именно его пробрало, обрабатываю симптоматическими средствами. Очень хорошо, что мы здесь, а не в столице, потому что здесь у меня есть купленный ещё тогда на Гарнете вирусный анализатор — прибор, разработанный специально для исследования чужих планет с непредсказуемой фауной; он определяет строение вируса и подсказывает, каким веществом его можно связать. В большинстве случаев сам же это вещество и генерирует из банка элементов. К сожалению, всё это занимает несколько часов, так что приходится пока сбивать зашкаливающую температуру и успокаивать бедняжку мужа, который уже двадцать лет не болел простудой и пятнадцать — вообще ничем. Когда препарат наконец-то готов и введён в кровь, я отрубаюсь прежде самого Азамата.