По телефону связался с Борисом, быстро выслали приглашение, и он приехал. Тренер сначала оторопел, потом стал орать от возмущения. Вес-то Александров набрал ого-го! Давай усиленно тренироваться, приходить в форму. Через некоторое время «побежал». Играли мы с ним нормально. В одном звене.
— Какого уровня была эта команда? Кто в неё входил?
— Пожалуй, все итальянские хоккейные команды на тот период являлись фактически сборными. С миру по нитке. Миланская «Сайма» не исключение. И финны, и канадцы, и мы — «русский» с «казахом». Канадцы в основной массе нас не знали. Но кто поиграл в именитых клубах, те относились с уважением. Тот же Боб Лемано, который до Италии обитал 10 лет в профессиональной команде Торонто, даже просился с нами в одно звено. Остальные? Больше ходили к президенту клуба, жаловались на всё и на всех… Борис одно время назад не бегал. Я бегал за него как «центральный», а он как бы «переднего» играл. Канадцам это не нравилось. Говорю: «Вам-то какое дело? Я же возвращаюсь. Он «переднего» хорошо играет. Я ему пасы буду отдавать, а Борис голы будет забивать. Мне-то без разницы. Я здесь отработаю, он там отработает».
И делаем то, что лучше получается. Всё равно недовольны. Потом клуб «заполучил» Андерсона. Борьку посадили на скамью. Андерсон забивает пару голов, получает 30 тысяч долларов за месяц и… И уезжает! Бориса опять поставили в звено, и тут мы заиграли практически вдвоем. Канадцы, по сути дела, игру имитируют.
— Боря, что за ерунда такая? Почему «сачкуют»?
— Сам ничего не понимаю…
Потом тихонько спрашиваю Боба Лемано:
— Почему вы не играете?
— Нам нормально четвертое место, — и улыбается.
— Занять бы второе место, например. Мы же сможем!
— А зачем? Деньги те же. А место?.. Кому и зачем это надо? Контракт подписан на два года. Вот в следующем году и посмотрим…
— Знаете, канадцы туда приезжали, чтобы заработать деньги. Могли обыграть, выйти в финал, но это им было ни к чему. Нам с Борисом за достижение первого места обещали заплатить по десять тысяч долларов. А у канадцев сам контракт выше. Так что они сильно не напрягались. Кстати, пока Борис был в Усть-Каменогорске, я оформлял наши бумаги через заместителя комитета по спорту, чтобы нам из суммы контракта платили вместо 9-ти процентов 30, так как мы чемпионы мира, Александров — олимпийский чемпион, мастер спорта международного класса, я — заслуженный мастер спорта…
— Ну и система…
— Да просто грабили отечественных спортсменов. Но кто-то заработал на этом огромные деньги…
— Как вас воспринимали в клубе? Как болельщики оценивали?
— Хорошо, и даже очень. Плакаты развешивали. Да и результативность была у нас на высоте. Тот же Яри Курри в «Сайма» голов меньше забил, чем Борька (По официальной статистике знаменитый Яри Курри в 30 играх забил 27 голов. Вячеслав Анисин: 38 матчей — 15 голов. Борис Александров: 29 матчей — 31 гол).
— Каков стиль игры у итальянских хоккеистов?
— Игра, как правило, начиналась с потасовки. Традиция что ли? Причем итальянцы сначала просто кричат и жестикулируют. Ждут, пока судьи возьмут их за руки. И вот тут-то они начинают выделываться петухами. Главное для них — побольше шума и энергичных жестикуляций. Хорошо помню, как в одной из первых игр к Александрову рвался рослый канадец. Ей-богу, на две головы выше Борьки! До сих пор его не забываю — Талбо. Как вдруг он летит! Ласточкой! Грохнулся по весь двухметровый рост, и не движется. Нокаут! Тишина на трибунах и паралич на поле. А потом все как взорвались… Аплодисментами! Рёвом! И всё, прекратили нас испытывать «на крепость». Кстати, Талбо Бориса зауважал, перестал «давить» массой. Язык и кулаки уже не распускал…
После завершения контракта с итальянским клубом Бориса Александрова пригласили в венгерский хоккейный клуб «Ференцварош ТК» города Будапешта. Год для той «сборной» команды и участие в ней олимпийского чемпиона оказался удачным. В чемпионате страны 1990-91 годов хоккеисты клуба были сильнейшими. Да и Кубок Венгрии завоевали.
Увы, Борис Александров дальше уже на зарубежные контракты рассчитывать не мог: не тот возраст, не та «прыть», и результативность соответствующая. Последовавшие два года московской жизни добавляли лишь внешней «солидности». Иной профессии, чем играть в хоккей, у него не существовало. Присутствовало, кстати, самое серьезное увлечение — автомобили. Сменил Александров за свою жизнь их множество. После Италии, например, в Усть-Каменогорск приехал на «Вольво» седьмой серии. Купив в Арабских Эмиратах джип, возвращался домой, в Усть-Каменогорск, через пять стран. Из Южной Кореи контейнером привозил микроавтобус 4WD, на котором совершал длительные путешествия в самые заветные рыбацкие места. Кстати, госномер этого «проходимца» — 023. Цифры, как на хоккейном свитере. Борис на этом «вездеходе» изъездил все уголки региона. В том числе осуществил настоящий офф-роуд по старой дороге Катон — Карагай — озеро Маркаколь. Причем, через чудовищно страшный «чертов мост». От ужаса тогда из автобуса «высыпали» все, за исключением его жены Жанны. Поневоле поседеешь, когда нужно перебраться через пропасть по хлипким бревнышкам…
Такая привязанность к автомобилям подвинула олимпийского чемпиона к попытке создания в Москве станции технического обслуживания.
— Когда я там, на месте, какие-никакие денежки «капали», — делился печальным опытом автосервиса Борис. — Но как только куда уезжал, всё, сплошные убытки…
Московские вынужденные каникулы свою отрицательную роль сыграли на славу. Погрузнел герой, спортивную форму подрастерял, поредела шевелюра, стал чаще впадать и отчаянье. Даже временное пребывание в московской студенческой команде «Алиса» и ветеранской дружине «Звезды России», скорее всего, тешило самолюбие. Ни славы, ни тем более денег такой хоккей уже не приносил.
Возможно небольшое отступление? Хоккей Усть-Каменогорска — дитя Ульбинского металлургического завода. От момента его рождения в 1956 году и до начала девяностых финансирование команды, участие в чемпионатах, в товарищеских играх, экипировка, строительство и содержание спортивных сооружений — Дворца спорта, стадионов, спортивно-тренировочных баз — всё это, повторюсь, осуществлялось за счет средств УМЗ (через «добро» могучего «союзника» — Министерства среднего машиностроения СССР). У колыбели «энергичного дитяти» всегда находились руководители завода, которые, временами, сознательно шли на нарушения законодательства и грозных партийных распоряжений. Это они «держали» в своих цехах «слесарей» Юрия Баулина, других тренеров. В числе «подснежников» — ежегодно десятки торпедовских хоккеистов. Пятидесятые, шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые годы… Целая эпоха! И о ней забывать негоже. Только грянули совсем иные времена — развал Советского Союза. В момент становления независимости Казахстана экономическое положение Ульбинского металлургического завода из некогда процветающего сорвалось до критического. Закрывались производства; оставались без работы тысячи и тысячи заводчан. Впору хоть побирайся. Тут уж не до хоккея…
Так вот, в начале девяностых Дворцом спорта (и хоккейной командой тоже) стал «рулить» Владимир Трегубов. Бывший спортсмен (из гребцов); предприниматель; энергичный (временами даже очень); поклонник хоккея (в командах играли его сын и племянник); сумел «протащить» идею о создании профессионального клуба «Алтай-Торпедо». Хоккей в те годы в Усть-Каменогорске «рассыпался». В Россию уезжали не только отдельные спортсмены. Покидали отчий дом целыми группами во главе со своими тренерами. Причина одна: отсутствие средств на содержание. Временами торпедовские хоккеисты зарплату получали, к примеру, мешками с сахаром. Правда; семейная жизнь от этого слаще не становилась…
Но вернемся в осень 1994 года. Под занавес прошедшего сезона большая часть хоккеистов (причем, наиболее перспективная) усть-каменогорского «Торпедо» заявила о своем отъезде. К тем 13 спортсменам добавились ещё 20 юниоров. Мышагинская завлекалочка переезда за длинным российским рублем в Белово свою отрицательную роль сыграла весьма результативно.