17. О Боже, еще прежде, чем Ты примирился с миром, Ты дал ему Единородного Твоего, а после примирения Ты дал Ему[342] наследовать престол Божества Твоего; не оставь меня лишенным надежды сойти в могилу, и да не <окажусь я> сидящим в узах тьмы грехов моих, как мертвый для вечности.[343]
18. Благодарим Тебя, Боже, за дар Твой миру, ибо тварные <существа> не в силах говорить о богатстве его.[344] Поскольку же я тоже – часть этого <мира>, да не пожалею своей части благодарения, которое должен я <принести> Тебе. Посему да восхвалю Тебя и возблагодарю имя Твое. Всецелое сокровище Твое отдал Ты миру: если Единородного от Твоего чрева и от престола Твоего Бытия отдал Ты для пользы всех, есть ли что большее, чего Ты не отдал Твоему творению? Мир смешался с Богом, и творение с Творцом сделались едино! Хвала Тебе за Твой непостижимый Промысл! Поистине велика тайна сия! Слава Тебе за тайны Твои, что сокрыты от нас! Удостой меня, Господи, вкусить этой великой сокрытой и сокровенной тайны, которую мир еще недостоин познать. Может быть, святым Твоим показал Ты что-либо из нее – тем, которые живут превыше мира и которые превыше плотских движений во все времена.
19. Поток тайн Христовых, подобно волнам океана, захлестывает разум мой. Хотел бы я, Господи, умолкнуть перед ними и не говорить, но они оказались подобными горящему пламени в сердце моем, пожигающему кости мои. Совесть моя обличает меня и показывает мне грехи мои. Тайна Твоя ошеломляет меня, но принуждает меня взирать на нее. В молчании она указывает мне: «Не медли приблизиться из-за страха грехов своих, о грешник, ибо именно через размышление о них скверна греха будет удалена из разума твоего».
20. О Освободитель естества нашего, разреши меня от скрытых уз, которыми опутаны внутренние члены мои,[345] и от явных препятствий перед лицом внешних чувств моих, дабы устремился я войти в рай таин твоих и вкусить от древа жизни,[346] от которого Адаму не было разрешено есть.
21. Спаситель мой, сохрани меня от демонского прельщения; Боже мой, избавь меня от расслабления совести; Надежда моя, излей в сердце мое опьянение надежды на Тебя. Воскресение и Свет всех миров, Иисусе Христе, возложи венец познания Тебя на голову души моей; открой внезапно передо мною врата милости; да воссияют в сердце моем лучи благодати Твоей; будь путеводителем для ног моих помыслов, пока я не достигну Сиона, святой горы Твоей.[347] Удостой меня того святого града, в который вошли святые в конце пути своего. Творец мой и Надежда моя, Якорь жизни моей среди бурь, Посох в немощи моей, Честь в бесчестии моем, вознеси голову мою, приклоненную к земле, не предай меня в волю противника моего; не дай удобного случая его бесстыдству. Поставь перед ним великую пропасть, дабы не стоял поперек дороги моей и не смущал меня. Даруй мне в служении Тебе окончить краткую и мимолетную жизнь мою; да окажусь я поблизости от Тебя в конце дней моих, да буду в винограднике Твоем на закате жизни моей. Удостой меня того динария,[348] который ты назначил трудившимся,[349] еще прежде времени моего исхода. По благодати, Господи, а не по делам моим удостой меня даже в одиннадцатый час жизни моей оказаться бодрствующим в служении Тебе. Да не пленит меня мир собеседованиями своими, полными соблазна, и да не заключит меня в клетку забот своих.
22. О Христос, одевающийся светом, как ризою,[350] Который ради меня стоял обнаженным перед Пилатом, облеки меня в силу Твою, которой Ты осенил святых и благодаря которой вышли они победителями из борений мира сего.[351] О Господи, Божество Твое да упокоится во мне и да ведет меня превыше мира для пребывания с Тобою.
23. О Христос, на Которого многоочитые херувимы не могут взирать по причине славы Лика Твоего, из любви Твоей Ты получал оплевания на Лицо Твое: удали стыд от лица моего и даруй мне молитву с открытым лицом пред Тобою.[352]
24. О Христос, Который по причине долга естества нашего перед Богом ушел в пустыню и победил начальника тьмы,[353] отняв у него победу, <которой он наслаждался на протяжении> пяти тысяч лет;[354] заставь его убежать от меня – того, кто во все времена принуждает род человеческий ко греху.
25. Позорный Крест, который Ты нес ради меня, да будет для меня мостом к этому мирному прибежищу. Терновый венец, которым голова Твоя была увенчана, да будет для меня шлемом спасения[355] в жаркий день битвы. Оплевание, принятое Лицом Твоим, да уготовит меня к <тому, чтобы иметь> открытое лицо перед судом Твоего пришествия. Тело Твое святое, которое было обнажено на Кресте, да распнет меня миру сему и похотям его через любовь к Тебе. Одежда Твоя, о которой был брошен жребий, да разорвет в клочья перед глазами моими одежду тьмы, в которую я внутренне облечен. Вода и кровь, истекшие из Тебя, да будут для меня книгой освобождения от прежнего рабства.[356] Тело Твое и Кровь Твоя, смешавшиеся с моим телом, да пребудут во мне как залог того, что я не лишусь постоянного видения Тебя в том месте, которому нет предела. Таинства веры, которые сохранил я в себе неповрежденными,[357] да сохранят для меня что-либо достославное в тот день, когда мир будет готовиться к встрече пришествия Твоего, и пусть они там восполнят недостаток подвижничества моего.
354
Букв. «отняв у него победу пяти тысяч лет». Исаак следует хронологии «от сотворения мира», согласно которой Боговоплощение произошло в конце пятого тысячелетия. Ср. ту же хронологию у преп. Ефрема Сирина (Гимны о вере 6,17).