Недина и не думала скрывать отвращение. Пусть, она знала меня едва не с рождения, знала моего отца. Я помню, с каким почтением она всегда относилась к нему, помню, как сватала своего единственного сына за меня, называла дочкой.
И дело даже не в Итане. Хотя и в нем тоже, Итана она никогда не могла мне простить.
Но все окончательно изменила война.
Когда Шуджар объявил Ютоле войну, когда убили отца, разграбили и сожгли дом, лишив нас всего… Я знаю, она многое прибрала к рукам.
Но с тех пор Недина не устает напомнить, что Альдаро сжалился и подобрал грязную нищую шуджарку из милости, что я обязана ему всем, даже жизнью. Хотя жизнью я обязана не ему. Когда толпа едва не убила меня у его дверей, Альдаро стоял у окна и не вмешивался. Боялся. А Итан… Иверо Гратто уже тогда, мой официально-покойный муж. Мне жизни не хватит, чтобы расплатиться с ним.
— Я думаю, суд тебе нужен еще меньше чем мне, Диури, — Недина кривила губы, глядя на меня. — Слишком многое всплывет. Моли богов, чтобы лишиться только денег, а не жизни.
ГЛАВА 7. Дом у набережной
Лекада, дом на улице Гильтасара
Я пришла туда в шесть утра. Плевать.
Напугала консьержа. Хотя, не слишком удивила, видимо Итан предупредил, что к нему придет ненормальная. В такую рань приличные люди спят в своих постелях.
Итан открыл сам, еще сонный, взъерошенный, зато в шелковом халатике на голое тело. В принципе, как халатик был запахнут — он мало что прикрывал. Я впечатлилась. Вспомнила заодно, что за четыре года жизни со мной Итан растолстел вдвое, проводя все время на диване, с бутылкой дешевого пойла. А вот без меня — снова… и даже лучше, чем был.
Да, нам лучше друг без друга.
— Привет, — сказал он, словно мой ранний визит его не удивлял. Зевнул только. — Заходи.
— Ты всегда встречаешь гостей в таком виде? — поинтересовалась я.
— Я знал, что это ты.
— Хотел сразить меня на месте? Прямо с порога?
— Ммм? — почти театрально удивился он. — Чем мне тебя сразить, чего ты не видела?
— Шелковым халатиком? — предположила я, проскользнув внутрь мимо него.
Он не попытался обнять меня или поцеловать, пропустил почти равнодушно.
— Тебе нравится? — спросил он. — Сварить тебе кофе, или сразу перейдем к делу?
Сразу к делу, чтобы побыстрее избавиться от меня? Словно я…
— Ты варишь кофе?
— Да, — он пожал плечами. — Кухарки у меня здесь нет, я хожу обедать в ресторанчик напротив, там весьма неплохо и можно взять навынос. К девяти должны принести завтрак. А кофе я варю сам.
Квартиру он снимал без особой роскоши, но просторную, светлую, с высокими окнами, и с балкона вид на море. Для того, чтобы пожить тут недельку-другую — самое то. Правда вещи разбросаны… На журнальном столике остатки вчерашней еды, немного заветренного копченого мяса, недоеденный пирожок, два бокала…
— У тебя была женщина? — спросила я. — Или даже где-то тут до сих пор? Может, я не вовремя, мне спрятаться?
Итан проследил, куда я смотрю, усмехнулся.
— У меня был Бортодже, и, надо полагать, он спит дома. Хотя стоит проверить, я смутно помню, как он уходил.
— Ты напился вчера?
— Ты мне больше не жена, Джу, — напомнил он.
Впрочем, я и сама отлично видела, что если он и пил, то совсем немного, не больше, чем обычно мужчина может выпить за ужином…
И — да, это не мое дело. Он имеет право делать все, что захочет. Он и без меня отлично разобрался, как ему жить.
— Кофе? — сказала я.
— Пойдем.
Кухней эту комнатушку можно было назвать лишь с натяжкой, вряд ли тут предполагалось готовить. Одинокий примус на столе, посуда в шкафчике. Тут даже негде присесть.
— Принести тебе стул? — предложил Итан.
— Не стоит.
Широкие подоконники, вполне удобные, я присела на край.
— Немного гвоздики? Или твои вкусы изменились?
— Не изменились, — сказала я.
Пакетик с гвоздикой у него запечатан, только из магазина. Он купил для меня или просто совпало? Было приятно думать, что для меня, даже если это не так.
Я наблюдала, как Итан достал кофемолку, помолол немного зерен. Как зажег примус, погрел джезву на огне. Ложку сахара… подождал немного, потом кофе, воды. Это была почти магия, так уверенно, не спеша.
Молча.
Я не знала, что сказать ему сейчас. Какую-нибудь банальную чушь? У нас всегда плохо выходило с разговорами. Но мне нравилось наблюдать за ним.
А он, пока варится, подошел, без всяких церемоний приподнял меня, усадил глубже на подоконник, раздвинув мои колени, встав между них.