Шесть часов двадцать минут. Владелец соседней колбасной, и сам похожий на некое колбасное изделие, выходит из своего магазина и вывешивает над дверью бутафорскую, обвернутую станиолыо колбасу, чтобы привлечь в магазин побольше покупателей. Станиолевая колбаса блестит в лучах солнца и улыбается. Улыбается и черный беззубый щенок, вертящий лицемерно хвостом перед колбасной. Улыбается вся улица. Молодой человек виновато краснеет и мучительно старается сохранить самообладание. Ему кажется, что все прохожие смотрят на него как-то испытующе, словно хотят проникнуть в его сердце и понять, что творится там. Господи, почему она ставит его в такое позорное положение? Не потому ли, что он подчеркивает свое внимание к ней? Неблагодарная! Она не заслуживает ничего, не заслуживает даже его поклона. Завтра она, наверно, пожелает сесть ему на шею и дергать его за уши, как каучуковую игрушку. О, пускай только попробует! Жестоко ошибется. Пускай поищет себе кого-нибудь другого, чтобы водить его за нос и заставлять ждать себя безропотно по целым часам. Мир богат и разнообразен - есть и такие дураки.
Стрелки накрывают друг друга - время шесть часов тридцать минут. Влюбленный сует в рот спичку и начинает жевать с неподдельной злостью. Потом, как Голиаф, шагает по тротуару, с глазами, налитыми кровью от гнева. Значит, сегодня она решила побить свой собственный рекорд и явиться с получасовым опозданием? Черт ее возьми! Горька будет для нее эта встреча!
* * *
Ровно в шесть часов тридцать четыре минуты в глубине улицы показывается хрупкая фарфоровая фигурка виновницы его терзаний. Еще издали она улыбается, словно не ожидая подстерегающего ее скандала. Слышен торопливый стук ее каблучков. Фарфоровая фигурка вся сияет в блеске своей пылкой юности, непобедимая и свободная от всякой ответственности перед нелепыми законами любви.
Неожиданно какое-то страшное злорадство охватывает молодого человека: сердце его ожесточается, брови хмурятся, нижняя челюсть отвисает и начинает нервно дрожать. Как паук, спускающийся, чтобы умертвить попавшую в его паутину муху, наш сентиментальный неврастеник направляется к своей прекрасной жертве с твердым намерением немедленно расправиться с ней.
И когда двое останавливаются друг против друга, начинается следующий памятный диалог.
- Прости! - шепчет девушка, хватая за руку своего возлюбленного. - Я хотела прийти во-время...
- Меня удивляет, что у тебя еще хватает дерзости извиняться! - обрывает грубо юноша и пронизывает ее молниеносным взглядом.
- Не сердись на меня, прошу тебя! Я только что собралась уходить, как вдруг...
- Конечно, ты всегда найдешь причину оправдаться! Наверно, и сейчас я окажусь виноватым в том, что прождал тебя целых полчаса.
- Ах, не преувеличивай! Я опоздала только на пятнадцать минут!
- Как на пятнадцать минут? Тебе не стыдно? А нука, посмотри на часы!
- Посмотри на них и ты!
И девушка подносит к глазам юноши свои маленькие ручные часики, продолговатые, как кислый леденец.
- Твои часы отстают!
- А твои спешат!
- Ах, так? Что ж, хорошо! Но запомни, что между нами все кончено, если я окажусь прав!
И влюбленный тут же доказывает свою правоту, прибегая к помощи арбитра.
- Простите, сударь! - обращается он с неестественной любезностью к случайно проходящему господину. - Скажите, пожалуйста, который час?
Господин, по виду страдающий сахарной болезнью пенсионер, останавливается, сует руку в жилетный карман и с важностью достает огромные часы с толстыми крышками. Затем открывает осторожно крышку, словно опасаясь, как бы что-нибудь не убежало наружу, относит часы на почтительное расстояние от своих дальнозорких глаз и торжественно произносит:
- Без двадцати семь!
- Видишь? - торжествующе улыбается молодой человек. - Мало того, что ты провинилась, но еще и тут пытаешься меня ввести в заблуждение.
- Еще неизвестно, насколько верны его часы! - презрительно и с неисправимым женским упорством отвечает девушка.
- А, значит, только твои часы верные? - ехидно смеется влюбленный. - Это пародия на часы! Ты носишь их на руке только из тщеславия!
- Перестань меня обижать!
- Ничего обидного я тебе не сказал. Все это сущая правда.
Наступает короткая пауза, которую девушка использует для того, чтобы скрыться от взора наблюдателя за углом первого же переулка.
* * *
Через какие метаморфозы проходит разговор двоих влюбленных, пока они не достигнут окраины города и не войдут в лес, - это, к сожалению, остается неизвестным. Во всяком случае можно предположить, что он вертится вокруг точности часов, как будто за них нужно было получить международную премию, потому что девушка только в лесу начала объяснять, почему она опоздала на свидание.
- Я только что собралась уходить, как вдруг приходит тетя. Ты согласись, что не могла я выгнать ее из дому. Надо было принять ее, угостить вареньем и немного поговорить с ней. Дома осталась одна я.
- Нет, если бы ты меня любила, ты сказала бы: "Извините, тетенька, заходите завтра! Сейчас я очень тороплюсь".
- А разве ты сказал бы так своей тете?
- Сказал бы, конечно!
- Видишь, а я не могла быть такой неучтивой. Предложить, значит, старой женщине возвратиться, не передохнув, только потому, что ты неисправимый педант, который трясется из-за каждой секунды? Так, что ли?
- О, как ты добра, в самом деле, к другим! Ты готова пожертвовать всем, готова даже наплевать на свою любовь ради какого-то допотопного предрассудка человеческих отношений!
- Моя любовь не имеет ничего общего с тем маленьким вниманием, которое я проявила к сестре моей матери!
- Ясно! Сестра твоей матери, то бишь твоя многоуважаемая тетенька, тебе дороже меня. Я могу ждать часами на улице, а она не может уйти. Ты ее угощаешь вареньем, а я в это время должен вертеться на каком-нибудь углу и быть посмешищем!
- Что ж, приходи и ты домой, я и тебя угощу вареньем. Смотрите, какой завистливый человек!
- Благодарю! Достаточно с меня того сладкого яда, которым ты потчуешь меня каждый день!
Двое влюбленных усаживаются на уединенную скамейку и вздыхают глубоко и трагически. Вечер прекрасен, но они не могут понять его великолепия. Небо пылает алыми красками заката, лес шумит, как далекий водопад, на ветвях деревьев запевают первые соловьи. Каким грустным кажется мир, когда влюбленные сердятся! Они готовы отрицать всю красоту жизни, которая окружает их, ослепленных своим сентиментальным садизмом.
Но вот происходит что-то совершенно необычное. То, что происходит всегда, когда влюбленные сердятся. Юноша поглядывает украдкой на свою подругу, и плохое его настроение начинает испаряться. Как бы это невероятно ни звучало, но все-таки это так. В сумерках тихого летнего вечера виновница скандала преображается и становится сказочно красивой. Легкий, как дым, ветерок ласкает ее волосы, большие влажные ее глаза задумчиво устремлены вдаль. Просветлев от какого-то странного прояснения, влюбленный понимает, что не имеет права больше сердиться. В конце концов она опоздала неумышленно. Так пришлось. Неужели он должен еще ее мучить из-за такого пустяка?
Смирясь первым с позором уступки и заглушив свое самолюбие, молодой человек протягивает руку и кладет ее на плечо любимой.
Девушка поворачивает голову, и из глаз ее капают слезы.
Тогда долгий поцелуй примиряет двоих влюбленных, которые мгновенно забывают о кошмарных циферблатах всех земных часов и о демоническом образе тети, которая кушает варенье.
1928