Пока Ваня сдабривал меня глупыми вопросами и комментариями, я начала замерзать. Я была одета тепло, но для непродолжительной прогулки по городу, а не для экскурсии по ночному лесу. Мой нежеланный гид и провожатый это заметил, поэтому сообразил перейти к цели нашего визита в заснеженную чащу.
- Помогай, Настя! Тебе какая елочка нравится?
- Искусственная, - проворчала я в вязаный шарф.
- Боюсь, что здесь мы такую будем искать долго... Давай выбирать из имеющегося ассортимента.
Я ткнула варежкой в направлении... я бы назвала это «пробником елки», потому что для ее «рубки» сгодился бы обыкновенный дачный секатор. Было немного жаль отнимать от земли такую крошку, но себя мне было жаль не меньше. Будь елка чуть объемнее, она бы всю дорогу до Ванькиного дома царапала мой затылок со своего заднего сиденья.
Когда деревья за окном автомобиля сменились домами и магазинами, я спокойно выдохнула. Ваня был весьма убедителен, но я так и не рискнула поворачиваться к нему спиной. Все же человек с топором в руке вызывал неприятные ассоциации с Родионом Раскольниковым.
Я рассчитывала, что Ваня получил свою компенсацию и отвезет меня домой, но он повел меня в свою квартиру.
- Как зачем? - отозвался на мое недоумение. - А кто мне подскажет, как ставить елку в воду? А кто мне поможет ее нарядить?
С намерением раздобыть подходящую для воды тару мы отправились на лоджию. Сложилось впечатление, что Ванька ограбил антикварный магазин или периодически заглядывал на машине времени в восьмидесятые. Столько древних и атмосферных вещей в одном месте я не видала давно. Под завалами прочего барахла мы нашли пузатую объемную вазу. Ее габариты идеально подходили для елочки.
- А где у тебя игрушки, мишура или дождик, декоратор? - спросила я после того, как поставила дерево в заполненную водой тару.
- Игрушки, мишура или дождик у меня в магазине.
Почему-то я так и думала...
- То есть ты целую неделю, даже больше, смотрел на лысую елку, ничем не украшенную?
- Я вешал на нее шкурки от мандаринов... Получалось весьма эффектно.
Я, не стесняясь, зевала, и Ваня заботливо спросил:
- Устала?
- Есть немного. Спать хочу.
И меня по всем заветам отечественного фольклора накормили, напоили, а затем уложили спать. Ваня выделил мне отдельную комнату с мягким диваном и хрустящим, видимо, от недавней стирки постельным бельем.
Уже засыпая, я услышала, как отворилась дверь и в комнату неслышной кошачьей походкой пробрался Ваня. Он присел на корточки над моей колыбелью и прошептал:
- я очень скучал, Настя.
А после я почувствовала, как по моим губам мазнули чужие, потрескавшиеся, но сладкие.
Перед отключкой я успела подумать, что надо бы провести ликбез с моими мужчинами на тему того, что я лучше воспринимаю информация в периоды бодрствования. А то ишь, взяли моду разговаривать, когда я уже мысленно обнимаюсь с Морфеем. В детстве так делал папа, недавно отличился Макс с жуткой угрозой отомстить. И вот теперь Ваня...
Меня разбудила настойчивая трель мобильного. Я же не могла поставить будильник в выходной? Или могла? Или не могла?.. Схватив трубку, я поняла, что зря грешила на собственную невнимательность, потому как звонил шеф. Он сбивчиво извинялся, что вырывает меня из отдыхательных дней, но в контору обратилась какая-то крутая шишка. Без меня никак.
Я резво подорвалась, наспех причесалась ладонью и заглянула к Ване. Он уткнулся в подушку и слегка похрапывал. Я аккуратно потрясла его за плечо и виновато пробормотала:
-Вань... Ваня, просыпайся.
Он попробовал открыть глаза, но сумел создать лишь узкий прищур, что сделало его похожим на типичного азиата.
- Ваня, мне бежать надо. Закрой за мной дверь.
Я не следила, выполнил ли он мое поручение или дальше упал лицом в подушку.
Любимая работа знатно огорчила, потому что рассчитывала я на иное утро. Накануне мы с Ваней все же смогли нормально пообщаться, как многими годами прежде... Поэтому и на утро планы были... более душевные, что ли. Но я не сомневалась, что наше общение продолжится. Я даже не постеснялась первой написать ему:
«А если бы меня не вызвали на работу, чем бы ты угощал гостью на завтрак?»
Он ответил спустя примерно полчаса:
«Я еще не израсходовал стратегический запас мандаринов».
Глава 7
Клиент и вправду оказался солидным, поэтому неделю я работала с перерывами лишь на краткий сон и малопитательный перекус. Зато к выходным шеф расщедрился на внеочередную премию и поучительное: «Уйди с глаз моих! Постоянно в конторе зависаешь. Три выходных тебе. Нет, четыре! А то девчонка молодая света белого не видит...»
Я говорила, что у меня в начальниках значится прекраснейший из прекрасных и справедливейший из справедливых? Нет? Тогда говорю!
Старый Новый год попадал на выходные, поэтому я успела приготовить мегапамятный и мегасимволичный подарок и нагрянуть в гости к Ване. А он будто бы и не удивился моему визиту.
- Привет Матрасова. Давненько не виделись.
- Хай, Иванов. На порог пустишь?
По лохматым волосам, явно домашним треникам и пустому холодильнику я сообразила, что Ванькины байки про празднование Старого Нового года не вышли из разряда баек. Хорошо хоть я запаслась шампанским.
- Слушай, а у нас из праздничного только яичница намечается?
- В морозилке еще пельмени, - ответил парень
- Ого! Да мы шикуем!
Он взлохматил и без того стоящие торчком волосы и сказал:
- Я пока займусь яичницей, а то еще даже не обедал. Только вот какие-то яйца я варил... А какие - не помню...
- Так покрути их.
- Зачем?
Я пораженно уставилась на него. Всегда считала, что проверка яиц методом кручения вписана в генетический код русского человека.
- Раскручиваешь яйцо, - я принялась объяснять, - если оно крутится медленно, то сырое, а если быстро, то вареное.
- Ерунда какая-то, - Ваня недоверчиво вытаскивал яйца из бокового отсека холодильника. А когда он обнаружил разную скорость вращения, то испытал неподдельный восторг, который выражался в довольном повизгивании и широченной улыбке.
- Кхм-кхм, - кашлянула я, чтобы привлечь его внимание. - Яичница, Ваня. Ты еще не обедал.
- А? Да, точно. У меня мама записывала в тетрадку рецепты. Там сто пудов найдется что-то поинтереснее яичницы. Сварганим что-нибудь из имеющихся продуктов. Сходи, пожалуйста, в гостиную, в нижнем ящике комода голубая тетрадь.
Никогда не копалась в чужих вещах, но раз владелец дал добро... Тем более, сей акт вандализма направлен на расширение гастрономических горизонтов.
Я довольно быстро нашла нужную тетрадь, но зацепилась взглядом за другую, не менее любопытную. Это же моя тетрадь по геометрии! Грязная, некоторые строчки расплылись, листы шероховатые от впитавшегося дождя. Я, не ведая, что творю, начала переворачивать страницы. Зачем Ванька ее хранит? Я-то думала, что он оставил ее покоиться в луже...
Когда я дошла до последней страницы, то увидела не свой почерк. Кто-то пытался повторить мое начертание букв, и сделал это весьма успешно. Но меня не проведешь. И это было не решение задачи, а... письмо?
Послание начиналось со слов «Дорогой и любимый Александр Семенович». Так звали нашего математика. Обращение «любимый» заставило с подозрением напрячься. Я мертвой хваткой вцепилась в тетрадь и побежала по строчкам.
Письмо. Письмо якобы от меня нашему математику. Весьма похабное письмо якобы от меня нашему математику... Настолько похабное и далекое от правды, что при нынешней компетенции я могла бы автора послания наказать официальным штрафом. А также личным презрением.