— При чем здесь другие измерения? При чем здесь вообще какие-то измерения? Это самая грубая ошибка, какую обычно делают все ваши коллеги, но вы-то…
— Это просто к слову. Конечно, речь не о каких-то измерениях в нашем мире, а о других ветвях многомирия. Видите, я все понимаю. Так мы вернемся к докладу и к тому, что произошло потом?
— Конечно. Общее мнение было таким: любопытно, но фантастично. С математикой все в порядке, а физика никуда не годится. В том виде, как я все это написал, статью в печать посылать нельзя. Публикация в престижном бумажном журнале — это, конечно, важно. Это если не признание, то путь… А Интернет — свалка. В сети можно опубликовать что угодно, и если это заметят двадцать человек, которым ты конкретно пошлешь ссылку на сайт, то считай, что тебе повезло. Проще было разослать статью по электронной почте всем, кого эта тема интересует — а я ведь знал всех наперечет, — и дожидаться реакции.
— Вы так и поступили.
— Я так и поступил. Об этом столько уже писали… Зачем вы спрашиваете?
— А зачем вы рассказываете? Я не задавала вопрос. Вы сами…
— М-м… Верно. Я сделал себе сайт и поместил туда статью. Разослал ссылки всем, кому счел нужным, и для гарантии послал файл по электронной почте. А потом…
— Стали ждать реакции.
— Нет. Мне было плевать на реакцию. Ждать — потеря времени. Я стал думать о том, какой можно провести эксперимент, чтобы проверить расчеты… Что вы сказали?
— Ничего… Вы уже так привыкли к тому, что я вас перебиваю, что вам кажется…
— Простите. Вы будете смеяться, но идея такого эксперимента пришла мне в голову, когда я сидел на Зоиной свадьбе.
— Она вас пригласила…
— Пригласила, да. Зоя всегда казалась мне немного слишком навязчивой, если вы понимаете, что я хочу сказать. И я надеялся… что она теперь исчезнет, у нее есть на кого направлять свои силы, о ком заботиться… А она… Стала звонить мне каждый вечер и рассказывать, что они с Олегом… Его Олегом звали, ее будущего мужа… Что они делали, где она с ним была, как идет подготовка к свадьбе. Был второй час ночи, у меня в уравнении решения расходились, хоть тресни, а тут Зоя… Я сказал: «Зачем ты мне это рассказываешь?» А она: «Ты хотел спросить: почему тебе?» «Да». «А кому мне рассказывать? Мы с тобой сто лет знакомы. Больше чем с любой моей подругой. И ты меня знаешь больше, чем кто-то другой. Но если я тебе мешаю…» «Нет», — сказал я. Я всегда так говорил, это уже стало своеобразным ритуалом — с детства еще. И слушал дальше. И мне показалось вполне естественным, что она меня пригласила на свадьбу — я и так знал, где это будет, когда, кого еще позвали… Они сняли кафе, меня посадили рядом с Петром Анатолиевичем, Зоиным отцом, и он сначала рассказывал мне о том, какой хороший парень Олег, но делал это так скучно, что даже мне стало ясно: он этого Олега терпеть не может. И все там было такое… В общем, отключился я от всего, и сидел и думал, и придумал именно тогда, как поставить контрольный опыт. Просто пришла в голову мысль… ниоткуда. Сейчас я понимаю, что это произошло не случайно.
— Склейка?
— Естественно. Нормальная реакция организма на ситуацию, которая на самом деле к нашей ветви реальности отношения иметь не может.
— Единичное событие? Свадьба?
— Почему нет? Это следствие выбора. Достаточно маловероятного, как я сейчас понимаю. Гораздо более вероятным был иной выбор.
— Разве?
— Разве нет? Хорошо, не буду спорить. Как бы то ни было, даже тогда мне казалось, что свадьба эта — как гвоздь в стуле. Как красный карлик в рассеянном звездном скоплении, где должны быть только голубые гиганты. Как след тау-мезона в камере, где этой частицы быть не должно… И мысли приходили соответствующие.
— Хорошо, хоть это вы понимали.
— Что?
— Про гвоздь в стуле.
— Нет, не понимал. Это сейчас… Тогда у меня просто было ощущение, что все вокруг какое-то… Я подумал, что должна существовать обратная связь. Если один из типов темного поля вызывает ментальные склейки, соединяя ветви на уровне подсознания наблюдателя, то и подсознание наблюдателя может (должно!), в свою очередь, изменять напряженность темного поля — иначе как, собственно, передается взаимодействие? Темное поле — всех трех видов — обволакивает нашу реальность. Будто клейкий раствор, соединяющий две ветки дерева, растущие независимо, но из одного ствола. Темное поле только в нашем описании разделяется на три части. На самом деле — единая суть. Как волна-частица. Электрон ведь один, он проявляет себя по-разному в разных условиях, но суть его едина. Понимаете? Так и с темным полем. Есть три независимых системы уравнений, описывающих каждое свой вид темного поля. Но на самом деле… Я вас не запутал?
— Запутали. Неважно. Вы хотите сказать, что если изменяется ментальное темное поле, то и другие два вида меняются тоже?
— Совершенно верно! Вы умница!
— Я же сказала, что читала вашу нобелевскую речь и кое-что в ней все-таки поняла.
— Да… В общем, получается так: сознание или подсознание — неважно — взаимодействует с другим сознанием на соседней ветви многомирия через ментальное темное поле, так? Вот я рисую, видите… Эти стрелки. Взаимодействие передается через темное поле. Следовательно, напряженность поля меняется. Слабо или сильно — зависит от интенсивности взаимного влияния сознаний. Скажем, если вы догадываетесь, как лучше вбить гвоздь в стену — это очень слабая волна ментального темного поля, просто рябь… А если вам приходит в голову идея постоянства скорости света… или периодическая система элементов… это очень сильное возмущение. А темное поле едино… ну, как… вот, нашел сравнение: как электромагнитное поле, это ведь мы для удобства описаний разделяем его на электрическую и магнитную составляющие, вводим два независимых вектора, а на самом деле…
— Вы думаете сравнение с электромагнитным полем будет нашим читателям понятно?
— Вам виднее. Хорошо. Я просто хочу сказать: если в ментальном темном поле происходит возмущение… какое-то изменение… то это неизбежно вызывает возмущение в других типах темного поля, о которых я вам говорил. Будто волны расходятся по воде… Собственно, это волны и есть: процесс имеет волновую природу, и эта волна возмущения, вызванная вашим сознанием — или подсознанием, неважно, — расходится по всему полю, ослабевая, естественно, но не как квадрат расстояния в нашем обычном пространстве, а как квадрат расстояния в фазовом пространстве Гоффрейна…
— Где, простите?
— Это вы меня простите, я все время забываю…
— Да поняла я! Когда вам в голову приходит неизвестно откуда гениальная идея, то одновременно у кого-то в эксперименте отлетает от линии какая-то точка, а галактики начинают разбегаться чуть быстрее… или медленнее… как-то так, да?
— Совершенно верно! Конечно, можете себе представить, как мало изменилась скорость расширения Вселенной от того, что в голову Эйнштейна пришла идея о постоянстве скорости света. Пренебрежимо малая величина, но… Это как релятивистский эффект. Для Солнца он пренебрежимо мал, но это не значит, что его нет вовсе, и в определенных экспериментах его необходимо учитывать. И учитывают — например, при расчетах орбит парусных спутников.
— Я могу силой мысли заставить галактики разбегаться быстрее?
— Получается, что так. Но я говорил об обратной связи. В уравнения не входит переменная времени, и, следовательно, это, вообще говоря, не процесс, а состояние. Иными словами: если вы можете изменять состояние Вселенной, то и Вселенная влияет на ваше состояние. Где-то взорвалась сверхновая, изменилась напряженность темного поля — того, что наблюдают астрофизики, — и из-за этого пошли волны по темному физическому полю и полю ментальному… и вы это ощутили, произошли склейки, которые в ином состоянии произойти не могли бы.
— Принцип Маха?
— Мах?
— Все влияет на все, и все зависит от всего.
— Не совсем… От принципа Маха в свое время отказались, потому что он требовал дальнодействия, а это невозможно из-за ограниченности скорости света. А когда речь о темном поле, то скорость света ни при чем, это же не локальное четырехмерие, как в теории относительности, темное поле связывает ветви многомирия, и взаимодействие передается без применения понятий «здесь» и «сейчас».