Падре вытаращил на полицейского глаза, и онемел.
–Но я считаю—продолжил лейтенант—что было, то было, быльем поросло, не стоит ворошить грехи молодости, если на кону репутация и свобода столь почтенного и полезного члена общества как вы падре,…пастве Кастельяра без вас никак…Так что настоятельно рекомендую вам съездить в Ла Линью, принять исповедь Длинноногого,…ну а после возвращайтесь в замок....а за родственников Маргариты не переживайте, я их навещу, и Маргарите от вас привет передам…
Больше попыток, наведаться к родственникам Маргариты, падре Хуан не предпринимал, а пастве сообщил, мол Маргарита жива и здорова, как и сообщала ранее полиция.
Ложь, тяжким грузом легла на сердце отца Хуана, и он начинал чувствовать, что паства уже не доверяет ему так, как ранее. Но страх сковал падре, и он никому не признался в том, как на самом деле прошло путешествие в Альхесирас.
Прошло десять лет, настали неспокойные времена, назревала гражданская война. Из замка Кастельяр пропало трое мужчин, тела которых были обнаружены несколько позже в реке Гуадаранке…
И поползли сплетни по деревне, что это призрак покойной Маргариты вершит месть– топит в реке мужей, которые колотят своих жен.
Как-то раз, в разгар популярности сплетен о призраке Маргариты, падре Хуан завершал службу, и ощущая на себе взгляды жителей деревни, вдруг явственно понял, что больше не может выносить груз лжи в душе. Он закончил свою проповедь так:
–Странные вещи нынче происходят в нашем замке, пропадают люди, потом их находят мертвыми. Я не знаю, что происходит, призрак ли вершит месть, или случились банальные убийства, но в одном я не сомневаюсь: если вы грешны настолько, что со страхом ожидаете, что подобная участь постигнет и вас....успокойтесь, ничего не бойтесь…Бог милостив…просто чистосердечно покайтесь, и продолжайте жить…ведь мы не можем изменить прошлое, но зато мы можем благотворно влиять на будущее… Грядет день Иоанна Крестителя, и я предлагаю всем вам, явиться в этот светлый праздник на реку Гуадаранку…туда, где стоит мельница Хулио Лары. Там, мы окунемся в воды Гуадаранки, причастимся, и помянем тот светлый миг, когда Ангел Пустыни крестил в водах Иордана Иисуса Христа…
Наступил день Иоанна Крестителя. К мельнице Хулио Лары(к слову сказать, трупы были найдены как раз в тех местах)пришли все жители замка Кастельяр. Кто по своей воле, кого жены заставили, или же осуждающие взгляды соседей.
Падре Хуан встречал паству, находясь по пояс в реке. Он крестил двух младенцев в водах Гуадаранки, и пригласил всех пришедших трижды окунуться в реку, в память о крещении Христа.
И тогда, вся деревня увидела, что пятеро мужчин, придумывая нелепые отговорки, наотрез отказываются входить в реку: у кого-то из них внезапно насморк приключился, кто-то плавать не умеет, и так далее… Один старик так и рявкнул во всеуслышание:
–Да они своих жен колотят, а в реке боятся с призраком Маргариты столкнуться, вот и трусят в воду окунаться!
Мужики, после этих слов, покраснели, аки перезрелые помидоры, и нехотя, все же вошли в воду. Но чувство стыда, после такого своеобразного саморазоблачения, их преследовало еще очень долго и принудило умерить «боевой» пыл, иначе как можно еще объяснить, что жены их, после того случая, как-то помолодели, повеселели, и просто чаще стали светиться от счастья?
Видя, что таким образом удалось помочь нескольким семьям наладить взаимоотношения, у падре Хуана полегчало на душе. Он также заметил, как в его церковь нередко наведывается полковник Исидоро Вальдес, и ставит свечку за упокой души Маргариты.
Когда, много лет спустя, падре Хуан умер, на нагробии написали любимую фразу проповедника, которой он частенько завершал речь: «мы не можем изменить прошлое, но зато мы можем благотворно влиять на будущее…»
РУССКИЙ САЛАТ
«Нельзя войти в одну и ту же реку дважды, все течет, все меняется».
Но некоторые люди, и даже вещи, остаются неизменными, даже если все силы мира противятся этому постоянству.
1838-ой год.
Она была ослепительно красива, а если кто-то захочет описать ее одним словом, то, пожалуй, это будет слово страсть. Быть может потому она любила красные платья.
Ее муж, известный парижский шеф-повар души в ней не чаял, и считал ее своей музой. Музе тоже нужен источник страсти и вдохновения, и Она настояла на переезде в Россию. Он согласился.
Однажды, Он создал новый салат, и посвятил его рецепт ей. Она взглянула на него, и спросила: