К гвардейским казармам подошли мы к полудню.
Завели нас в оружейную палату, где по стенам во множестве стояли щиты да копья, и еще полно оружия, названия которому я не ведал.
–Ты чьих такой большой будешь—обратился ко мне могучий дядька, сурово глядя на меня из под кустистых полуседых бровей…—вижу, тебя сын полка привел..
–Кто-кто?—недоуменно спрашиваю…
–Попугай на твоем плече—усмехнулся дядька—талисман нашего полка, летает по всей Кордове, когда пероед под крыло куснет…рекрутов подыскивает…
–А-а…меня Иваном Костоломом величать—отвечаю—сирота я, с восточной заставы Руси Киевской…
–Земеля—удовлетворенно выдохнул дядька, и встал из-за стола—земелю сам проверю(он мотнул головой, чтобы гвардейцы, стоявшие рядом, расступились)…выбирай оружие..посмотрим на что способен. Меня Афтаром звать, для своих Черномор, я здесь за полковника…
Я выбрал висящий на стене ятаган…самый большой, с изрядным весом на конце клинка…
–Неправильный выбор—строго сказал Черномор, вынимая из ножен саблю—мое оружие с весом в рукояти, а значит быстрое…твой ятаган тяжел на острие, пока замахиваться будешь, я уж рубану…
–Сдюжу и этим—говорю.
Черномор подошел на два шага ближе, и рубанул пару раз воздух разогреваясь…
Я перехватил ятаган в левую руку, правой ухватил за ножку стол, и швырнул его в полковника. Черномор упал, я вскочил на стол, придавив им полковника, и приставил клинок к его уху…
–Хорош—проворчал Черномор—слезай с меня…годен в службу…
Я отступил, прихватил с собою стол, и уважительно опустил глаза. Полковник поднялся на ноги, окинул мрачным взором гвардейцев, пресекая смешки, и снова обратился ко мне, кивая на Саида:
–А это что за блоха малохольная с тобой?
–Брат мой названный—отвечаю—Саидом звать.
–Араб чтоли?
–Обижаешь полковник, русский он, разве ж что чуток подкопченый, Отец у него Соловей-разбойник…слыхал о таком?
–Слыхал—бурнул Черномор—которому Илья Муромец зубы повыбивал?
–Он самый, а мать его баба Яга-княжна древлянская, уродлива была, ликом носата, оттого и сынка неказистого на свет породила....
–Костолом-брехун истинное тебе имя—засмеялся полкан—вижу друг он тебе, …ладно, пущай при казарме обретается, портки нам стирать будет…
На том и порешили. Отвели меня с Саидом в казарменные опочевальни, выделили койки, и одежку гвардейскую…
Оказалось, что вся гвардия халифа, за редкими исключениями, состояла из моих земляков, оттого их и прозвали Саккалибы(славяне-по арабски), и было таких гвардейцев без малого пятнадцать тыщ. Уже два с лишним века саккалибы являлись лучшими воинами Кордовского эмирата, а затем и халифата…
По первости выходить из казармы мне запретили, да и недосуг, стали истязать тренировками от рассвета до заката. На поверку, на мечах да саблях супротив однополчан я оказался слаб, ну ничего....наверстаю…
Глава 6. УСЛЫШЬ МЕНЯ
Ксению выкупил министр Абдаллах Саид ибн Юсуф, старый вояка, один из лучших генералов хаджиба Альмансора. Девушка стала младшей его наложницей, самой красивой, самой желанной.
Чем чаще Абдаллах нырял ночами в покои Ксении, тем злобнее чувствовала она спиною взгляды старших жен. Как ни странно, главным ее отдохновением от гаремных интриг и пересудов стали походы в Великую мечеть по пятницам.
Впервые, когда Абдаллах привел ее туда, он обмолвился, что раньше, на месте мечети стояла вестготская базилика святого Винсента, и покоритель Кордовы Муса ибн Нусайр, первое время позволял молится в базилике и христианам, и мусульманам. Ксении-христианке позволили войти внутрь…
Никогда девушка не видела в своей жизни ничего более величественного: тысяча римских колонн, свезенных со всех концов халифата из полуразрушенных языческих храмов формировали огромный зал, двойные полосатые арки венчали капители и поддерживали потолки из резного каменного дуба, пять сотен жестяных чаш висели, подвешенные цепями к потолку по всем пролетам, в них пылало оливковое масло, и сладкий аромат его разносился по всему помещению.
Северо-восточные пролеты еще не были закончены, античные колонны стояли в строительных лесах, зодчие без устали трудились на них день и ночь…торопились, ибо так повелел владыка Альмансор.