– Что тебе подсказывает сердце, Саймон? В конце концов, только это и имеет значение.
Некоторое время он обдумывал её вопрос. Он пытался заставить замолчать своё сердце с тех пор, как Лилиан призналась, зачем приехала к нему. Саймон не хотел слушать сердце, потому что это приносило слишком много страданий.
Теперь же оно громко стучало в груди. И каждый удар дышал неоспоримой истиной и острым желанием, которое он не мог больше в себе подавлять. И в некоторой степени, он больше не хотел бороться со своими чувствами.
– Моё сердце говорит мне, что я упустил единственный шанс быть счастливым, – тихо проговорил Саймон. – Может быть, намерения Лилиан и не были благородными, когда она приехала сюда, но это не меняет того, что она сделала после приезда. Она волновала меня, я был восхищён ею. И она взглянула на все ужасы моего прошлого, которые мы раскрыли за эти несколько недель, и не убежала от них.
– У неё были причины так поступить, учитывая, что наш отец сделал с её матерью, – сказала Наоми с легкой дрожью в голосе, что было красноречивей всяких слов. – Я не могу сказать, что в её положении не поступила бы также.
Брат согласно кивнул. За последние несколько дней он и об этом успел подумать.
– Я пытался забыть о своей любви к ней. Я пытался остановиться. Но я не могу.
Наоми слегка улыбнулась.
– Тогда прислушайся к себе. Послушай своё сердце, Саймон. Я уже давно поняла, что моё очень редко подводит меня в жизни.
Он с улыбкой посмотрел на сестру.
– Думаю, что лучше сделать что-то и пожалеть об этом, нежели жалеть о том, что не сделал.
Её улыбка угасла.
– Да, я узнала это на собственном опыте.
Теперь была очередь Саймона взять её за руки.
– Наоми, то, что случилось с нашим братом… в это нет твоей вины. Я знаю, что ты винишь себя, но тогда ты была просто ребёнком.
У неё из глаз покатились слёзы, и в этот момент он понял, как сильно она винила себя за то, что произошло. Как сильно она нуждалась в том, чтобы кто-нибудь её простил.
– Я пыталась помочь ему, – прошептала она, её голос оборвался и это разбил его сердце. – Но он был таким тяжёлым.
Саймон смахнул слёзы, коснувшись её лица.
– Ты когда-нибудь навещала его?
Сестра покачала головой.
– Сначала мама запрещала мне делать это. Думаю, родители просто надеялись на то, что я была слишком маленькой, и поэтому легко смогу забыть случившееся. Конечно, я не забыла, но позже я слишком сильно боялась встретиться с ним.
– Ты должна пойти. Он счастлив, Наоми, по-своему. Увидев его, ты сможешь обрести душевный покой. И ещё я думаю, он будет рад заполучить нового друга.
Она вытерла слёзы и погрузилась в размышления на долгое время. Наконец, она согласилась.
– Я заключаю с тобой сделку. Я поеду навестить его, как ты того просишь, но только если ты поедешь к Лилиан.
Саймон торжественно пожал руку сестре.
– Договорились. Я отправляюсь в Лондон сразу же, как только мы вдвоём навестим нашего брата.
– Ты пойдешь со мной? – спросила она, распахнув глаза от удивления.
– Конечно, – ответил он. – Кем бы я ни был рождён, теперь это моя жизнь. И я бы не был хорошим братом и герцогом, если бы позволил тебе пройти через это в одиночку.
Но когда сестра обняла его, Саймон думал о Лилиан. И о том, как через несколько дней он снова будет вместе с ней. Это и будет для него настоящим испытанием.
Лилиан аккуратно сложила очередное платье и положила его в сумку. Она услышала, как позади неё всхлипывала Габби, но она не могла посмотреть на свою подругу, потому что боялась, что тоже расплачется.
– Это несправедливо. Как папа может тебя выгнать?
Лилиан вздохнула. Прошла неделя с тех пор, как они покинули поместье Саймона и три дня с их приезда в Лондон. В это время отец Габби, граф Уотсенвейл, уже знал, что репутация Лилиан погублена, и что она не собирается выходить замуж.
– Твой отец просто пытается защитить тебя, Габби. Мое поведение отразится на тебе и твоей семье, если я останусь здесь.
– Но…
Лилиан остановила подругу, отрицательно покачав головой.
– Я знала, какой исход будет у этих событий, когда начинала всё это. Я сама заварила эту кашу, мне не на что жаловаться теперь. Кроме того, твой отец не выгоняет меня, граф нашёл мне место гувернантки.
– В Шотландии, – простонала Габби.
Лилиан покачнулась от страха. Девушка старалась не думать об этом своём новом назначении.
– Ну, я слышала, что некоторые части Шотландии довольно милые.
Габби сложила руки.
– Но не это место. Там холодно, скучно и совершенно никого нет.
Лилиан начала снова перебирать вещи, только чтобы чем-то занять руки.
– Хорошо, тогда меня там ждёт покой и тишина.
На это Габби крепко сжала её плечо и повернула к себе.
– В том доме восемь детей, Лилиан. Восемь! И я слышала некоторые разговоры слуг. Они говорят, что дети ужасно непослушны. Чудовища, которые чуть не довели двух женщин до сумасшествия.
– Ты даже не пытаешься помочь мне, Габби, – выдавила Лилиан, освобождаясь из объятий подруги. – С этим ничего не поделаешь, и поэтому я должна найти в этом как можно больше положительных моментов.
Подруга мгновение колебалась, но затем она обняла Лилиан и крепко прижала к себе.
– Прости меня. Я просто так сильно расстроена тем, что, возможно, никогда тебя больше не увижу. Как я переживу это?
Лилиан обняла её в ответ.
– Понимаю.
Она старалась не думать обо всём, что ей придется оставить, когда она уедет из Англии. Действительно, утрата поддержки и дружбы Габби была тяжёлым испытанием. Но также был ещё её брат, с которым у неё не было возможности связаться и сообщить об отъезде.
Но помимо всего этого… был Саймон. Если бы она осталась в Лондоне, существовала хоть бы незначительная возможность того, что она встретит его на улице или увидит в магазине. Несмотря на то, насколько бы это было мучительно, в конце концов, она хотя бы могла взглянуть на него мельком.
Но теперь это было невозможно.
И как она уже сказала Габби, она сама заварила эту кашу. И всё, что вытекало из этого, также заслуживала.
Девушки разомкнули объятия, и Лилиан вытерла слёзы Габби.
– Пожалуйста, пообещай, что ты простишь своего отца, – тихо попросила она. – Он поступает обоснованно. Он мог просто выкинуть меня на улицу без размышлений. Но, по крайней мере, в сложившейся ситуации у меня будет крыша над головой и немного денег. Я не могу просить о большем, и благодарна ему за доброту. Ты тоже должна быть ему благодарна.
Габби скривила губы, но, в конце концов, кивнула.
– Ты должна писать мне. Пообещай, что не забудешь об этом.
– Забуду! – засмеялась Лилиан. – Ты будешь моим единственным развлечением в этом богом забытом и диком месте. Я, скорее всего, буду писать тебе дважды в день, и ты устанешь слушать о болотах и детских криках.
Габби засмеялась, но смех получился невесёлый.
– Экипаж будет здесь с минуты на минуту, но я не смогу смотреть на то, как он увезёт тебя, поэтому я пойду к тете Изабел.
– Так будет лучше, – кивнула Лилиан.
– Прощай, – сдавленно выговорила Габби и затем выбежала из комнаты, даже не обернувшись.
Лилиан судорожно вздохнула, но каким-то образом смогла сдержать слёзы. Она так много плакала за последние несколько дней, что больше не хотела слёз. Теперь она должна быть сильной.
Защёлкнув замок на сумке, она окинула взглядом маленькую спальню, в которой жила многие месяцы. Это место никогда не было для неё домом. На самом деле, единственное место, где она чувствовала себя дома, с тех пор как умер её отец, было рядом с Саймоном. Не в его доме, а в его объятиях.
– Хватит, – сказала она себе, надевая перчатки и направляясь к двери спальной, снова вернув былую уверенность.
Прежде чем она подошла, дверь открылась, и одна из служанок графа Уотсенвейла появилась на пороге.
– Экипаж готов? – спросила Лилиан, с замирающим сердцем. Прибытие экипажа стало бы прощальной песней для той жизни, которую она знала, и той, на которую так недолго надеялась.