– Ты живешь чужой жизнью, бережёшь чужие секреты, потому что ты очень благороден. Ты столько всего перенёс, и я не хочу принести тебе ещё больше страданий, не хочу стать ещё одним разочарованием, который ты будешь вынужден пережить.
Не произнося ни единого слова, Саймон уставился на девушку.
Лилиан зажмурила глаза, стараясь удержать слёзы, что грозились пролиться из глаз.
– Думаю, ты заслуживаешь лучшей жены, которой ты сможешь доверять. Я слишком сильно тебя люблю, чтобы желать тебе такой судьбы.
– Но может быть ребёнок, – вырвалось у Саймона, и Лилиан вздрогнула.
Конечно, только по этой причине он мог хотеть остаться с ней. Она не могла винить его за это, но всё же было больно слышать об этом.
– Мы два раза проявили безрассудство, – сказала Лилиан. – Но прошлой ночью я кое-что подсчитала, и маловероятно, что мы зачали ребёнка.
Девушка проигнорировала ту боль, которую причинили ей эти слова.
– Но я, конечно же, сообщу тебе, если обнаружу признаки обратного. Я знаю, что это изменит всё.
Саймон покачал головой:
– А как же ты, Лилиан? Ты, возможно, никогда больше не получишь предложения выйти замуж. Как только отец леди Габриэлы узнает, что ты расторгла помолвку, ты, скорее всего, окажешься на улице.
– Да, – с трудом проговорила Лилиан, проглотив комок в горле. – Но лучше буду страдать я, чем позволю страдать тебе и твоей семье. Лучше я проживу жизнь в одиночестве, нежели с тем, кто всегда будет сомневаться во мне, подозревать меня и обвинять в моих прошлых грехах. Это несправедливо по отношению к тебе. – Лилиан протянула руку и, позволив себе на одно короткое мгновение прикоснуться к щеке Саймона, почувствовала, как под ладонью дрогнули его мускулы. – Это несправедливо по отношению ко мне, – закончила она тихо, отнимая руку.
– Я не допущу этого, – сказал Саймон, схватив её за запястье.
– У нас нет другого выхода, – ответила Лилиан, высвободив руку. – Прощай, любовь моя…
Саймон смотрел, как Лилиан покидает комнату. В холле она встретила Габби и её тётку, которые уже ожидали её. Следуя за ними к карете, девушка не проронила ни единого слова. Если они думают, что Саймон, как планировалось накануне вечером, последует за ними верхом, то кто она такая, чтобы уверять их в обратном? Скоро они сами обнаружат правду.
Лилиан опустилась на сидение кареты и обернулась, чтобы посмотреть на дом. В окне, что выходило на подъездную аллею, она заметила Саймона, который наблюдал за её отъездом.
Всё внутри Лилиан кричало от осознания того, что это, возможно, последний раз, когда она его видит.
Глава 24
Саймон смотрел в окно гостиной, не отрывая взгляда от места, где он три дня назад в последний раз видел Лилиан. Теперь она вернулась в Лондон, о её прибытии доложил человек, которого он нанял, чтобы следить за ней. Если была хоть какая-то вероятность того, что у неё будет ребёнок, Саймон должен был знать об этом.
Однако если она была права и этот ребёнок никогда не появится, тогда надо полагать он никогда её больше не увидит.
– Прекрати смотреть в окно, как брошенный пес, – повелительно велела герцогиня, тяжело вздохнув. – Это недостойно мужчины твоего положения.
Саймон закрыл глаза и проглотил грубый ответ, прежде чем начать беспокойно мерить шагами комнату. После их эмоциональной ссоры несколько дней назад, её светлость вернулась к своему обычному пренебрежительному отношению к сыну, как будто она никогда не признавалась в том, что временами испытывала к нему нежные чувства и что в прошлом иногда плакала по нему. Он не знал, радоваться ему по этому поводу или гневаться.
– Саймон, дорогой, – позвала его Наоми, глядя на брата. – Пожалуйста, присоединяйся к нам. И съешь несколько сконсов. Ты ничего не ел с тех пор, как уехала Лилиан.
Он взглянул на сестру и герцогиню. Первая смотрела на него с беспокойством, вторая с почти неприкрытым презрением. Саймон нахмурился и заставил себя сесть. Он полагал, что обе заслуживали тех чувств, которые испытывали. Они заставили его рассказать об обмане Лилиан. Они имели право знать, что им грозила опасность от того, что знала Лилиан.
Всё же, несмотря на её заверения в любви, он абсолютно не был уверен, что она не откроет правду всему свету. Эти сомнения мучили его, как ничто другое.
– Я беспокоюсь о тебе, – тихо произнесла Наоми, накрыв его руку своей перед тем, как налить ему чашку крепкого чая.
Саймон бросил на неё хмурый взгляд.