При мысли об этом, Лилиан застыдилась.
– Спасибо, миледи, – удалось, наконец, проговорить ей.
– Подождите, – быстро проговорила леди Уэстфорд, быстрым движением коснувшись её щеки. – Мы станем сестрами. Вам следует называть меня Наоми, а я вас буду звать Лилиан. У меня нет сестёр по мужу, так что вы станете первой. С каким же нетерпением я жду этого! Вместе мы наделаем ещё столько дел.
Лилиан просто не смогла не поддержать её веселье.
– Думаю, что теперь все беды должны обойти нас стороной. Боюсь, что не выдержу ещё одного сюрприза, – сказал Саймон, подмигнув своей невесте.
Эти слова, это внимание породили странные ощущения в желудке Лилиан: смешенные чувства нервозности и легкого намека пробуждающегося желания.
Тем временем, Саймон взял сестру под руку:
– А теперь позволь представить тебя остальным гостям.
Издав страдальческий вздох, Наоми пожала руку Лилиан. Ей вторил смех Саймона.
– Позже у тебя будет масса времени поближе познакомиться с моей невестой. Идём.
Легкое пожатие руки, и Наоми позволила брату увести себя. Лилиан наблюдала за ней, чувствуя растущую на сердце тяжесть от каждой сердечной улыбки, что её будущая золовка дарила Габби или её тёте.
Этот внимательный взгляд не ускользнул от Габби, и беспокойство омрачило её лицо. Спокойно, не привлекая всеобщего внимания, она извинилась и подошла к подруге, стоящей в другом конце комнаты. Взяв Лилиан за руку, она сказала:
– Кажется, ты пребываешь в расстроенных чувствах. Только ведь ты понравилась леди Уэстфорд, и в ней нет ничего от её матери.
Лилиан резко кивнула.
– Да, она похожа на Саймона. Признаю, что она очень мне понравилась с первого же взгляда. И поэтому, меня всё больше тревожит то, что с этой семьей я недостаточно честна. Вот и сейчас, леди Уэстфорд радушно встретила меня, а я…
Она оборвала себя на полуслове, обнаружив, что вдовствующая герцогиня наблюдает за ней, сузив глаза. В этом взгляде сквозило едва ли не понимание,словно она уже знала про обман Лилиан и просто выжидала удобного момента, чтобы это доказать.
Почувствовав дрожь, Лилиан отвернулась. Габби бросила взгляд на леди Биллингем и мягко обняла подругу за плечи.
– Кажется, Саймон уже начал потихоньку осознавать, каким человеком был его отец. Поэтому то, что ты расскажешь ему позднее, не должно потрясти его так уж сильно.
– Но мой обман его точно потрясёт, – шёпотом произнесла Лилиан.
– Быть может, на это потребуется много времени, но, в конце концов, они поймут причины, побудившие тебя поступить именно так, – прошептала Габби.
– Надеюсь на это, – ответила Лилиан, всё ещё чувствуя спиной пристальный взгляд леди Биллингем. – Так или иначе, но хотя бы его мать будет довольна, когда подтвердится её правота в том, что я с самого начала была недостойной парой его сыну. Как же она будет ликовать!
Ей оставалось только молиться о том, чтобы Саймон её понял. Надежду вселяла уверенность Габби по этому поводу. И мысль о том, что скоро ей предстоит столкнуться с реакцией Саймона, становилась всё более нестерпимой и пугающей.
Как только Саймон закрыл дверь кабинета, и они с сестрой остались одни, Наоми закружила его, озорно улыбаясь.
– Боже мой, Саймон, ты действительно знаешь толк в том, как превратить приезд в волнующее событие! – сказала она, рассмеявшись. Музыкальные переливы её смеха всегда, даже в самые трудные времена, вызывали улыбку на лице брата.
– Не могу поверить, что матушка отправила тебе письмо в дорогу, – простонал он. – Зато представляю, что было написано в этом послании.
– Ну, хорошего в нём было мало, признаю, – сказала Наоми, усаживаясь в кресло, и согласно кивнула, когда Саймон показал на бутылку с хересом. – Но должна сказать, что Лилиан понравилась мне, даже, несмотря на то, что я видела её лишь несколько минут. Всякий раз, когда я смотрела на неё, она выглядела испуганной мышкой перед лицом грозного кота. Полагаю, как только она справиться с этой маленькой проблемой, то прекрасно впишется в наш круг.
Саймон поджал губы, вручая бокал сестре. Он и раньше замечал, что Лилиан не чувствует себя уверенно в обществе. Наоми была очень любезна, даже сердечна с ней, и всё равно Лилиан беспокойно переминалась, теряя уверенность всякий раз, когда полагала, что никто на неё не смотрит.
– Вполне возможно, что её испуганный вид связан с презрением, с которым к ней относится наша матушка, – со вздохом сказал Саймон.