Мы прошли путь от «здорова» на первой паре до «я не ревную А. к девочкам. Только к Роберту, с ним он проводит больше времени, чем со мной «от его девушки. Мы пытались строить бизнес, ездили на моря и покоряли Москву. Делились любовными похождениями и домашними проблемами. А. научил меня водить и ездил со мной, пока я не привык к рулю. Почти одновременно завели семьи и параллельно строим карьеру.
Курсе на втором кому-то показалось, что рынку Владикавказа весьма не достаёт мяты. Решено: раз нет, надо ехать в горы, собирать и продавать. Тем же вечером сложили свои капиталы, вышло восемьсот тридцать семь рублей. Отец А. иногда выделял их десятку, выделял не всегда, но звёзды сошлись и утром в субботу мы уже были на заправке и заливали бензин на пятьсот рублей. Особого плана у нас не было, только уверенность, что в горах неподалёку все поляны в мяте. Мы объехали три ущелья, экономили бензин, толкая десятку с горки при заглушенном двигателе. Мяту нашли только рядом с городом. Нас ели комары полночи, пока мы её связывали в пучки. Мы даже продали несколько пучков так, чтобы покрыть те восемьсот тридцать семь рублей.
Раз я начал исповедоваться, не буду превращать историю в перечисление фактов. Поблагодарю А. за участие в моей жизни, передам привет и на этом завершу главу. Каждый продолжает писать свою историю, мы живём в разных городах, обсуждаем уже взрослые дела но внутри всё те же мальчишки, которые учатся снимать сюжеты для осетинского ТВ и жить.
1.
Задаю себе вопрос — имею ли право на правду, и кто в неё поверит?
Бумага не краснеет, а экран вообще тот ещё циник. Попытаюсь быть честным хоть с собой, слишком много вру в последнее время, в основном себе.
Я познакомился с ней на первом курсе. Мы по-студенчески курили в вузовском парке. Она потакала моей склонности к дешевому эпатажу. Почему на сигаретных пачках только мерзкие картинки? Никто не пишет, что курение сближает.
Наша группа из двенадцати человек никак не могла слиться в одно бесцельное целое. Студенты журфака готовы менять мир, но с трудом приходят на первую пару. Забыл предупредить и попросить прощения заранее — весь рассказ станет одой моему самолюбованию и попыткой вывести себя на честное слово.
Она слушала Сплин, я писал стихи и считал любое мнение, отличное от моего, ошибкой и заблуждением. Её парень слушал Нойза и играл на гитаре, я играл на басу и слушал Психею. После узкого школьного общества для меня это стало дорогой в индивидуальность. Вчерашний пацан раскрывался, одеваясь в плащи и длинные шарфы. Он обретал ту индивидуальность, которую я попытаюсь сохранить и в сорок. Хотел уехать учиться в Амстердам, курил только синий Кэмел и пил горький эспрессо из автомата.
Красивая? Да. Играла в театре, рассказывала о труппе и смеялась над моими шутками. Я тешил своё эго отношениями с двумя девушками, рассказывал о своих похождениях. Ей было интересно, я слушал о её парне, который прям герой песен Нойза. Сильный, надежный и смешной, курит Кент и пьёт пиво. Играет пацанские песни и в театре. Я невольно чувствовал ту самую конкуренцию, когда в лесбийское порно врывается мужик.
После моего расставания с одной из девушек и расставания другой девушки со мной, мы стали так много говорить, узнавать друг друга. Она учила меня искусству и тому, что не обязательно быть похожим на остальным, я учил её… Ну, наверное, чему-то да научил. Мы были лучшими друзьями всю весну, пока дружбу не снесло поездом сессии. Практикой, где мы оказались в плену студенческого канала и его студии. Ей всё меньше нравился её парень, я всё больше проникался романтикой весеннего Владикавказа. Много фотографировал и превращался из мальчика в мужчину. Снег сошел к моменту первых сюжетов. Всё больше увлекался фотографией, фотографировал её и других. Руки, лица, на улице, в студии канала, везде. Её парень забирал прямо с пар, я стрелял у него сигареты, мне было интересно, как далеко я смогу зайти.
Они говорили о свадьбе. Не скорой, но реальной. Попросили меня поснимать их, когда я подружил фотоаппарат и старый советский объектив. Сонный апрельский парк, они целовались передо мной, я фотографировал их, Терек, горы, которые не мог скрыть туман. Пара кругов на пошлом колесе обозрения с кабинками в форме сердечек. Они сидели напротив, он пытался выглядеть старше, держался серьёзно. Признаться, я действительно его уважал. Не давал покоя шальной вопрос «а что ещё мне можно?«Когда она сказала ему, что пройдётся до дома пешком, его взгляд даже польстил. Только сейчас могу признаться, что мне льстила ревность. Чувствовал ли что-то к ней? Да, по-зелёному ярко, пока пробовал жизнь на вкус, хотелось всё больше.