- Закат раскинулся крестом
поверх долин вершины грез;
Ты травы завязал узлом
И вплел в них прядь моих волос.
Ты слал в чужие сны то сумасшедшее видение страны,
Где дни светлы от света звезд.
Господином Горных Дорог назову тебя;
Кто сказал, что холоден снег?
Перевал пройду и порог, перепутие,
Перекрестье каменных рек.
Я ухожу вослед не знавшим, что значит слово страх.
Не мы с тобой ли все пропавшие, погибшие в горах,
Что обрели покой там, где пляшут ветры под твоей рукой
на грани ясного утра?
Господином Горных Дорог назову тебя, облака
Кружат стаей перед грозой.
Наша кровь уходит в песок, позабудь ее, и она
Прорастет тугою лозой.
Я хотела остаться с тобой,
Я уже успела посметь.
Пахнет снегом, прозрачная боль –
То ли даль, то ли высь, то ли смерть...
Пусть укроет цепи следов моих иней,
Чтоб никто найти их не мог.
Кто теперь прочтет подо льдом твое имя,
Господина Горных Дорог?..
Когда я допела, еще несколько секунд стояла тишина. Я успела болезненно сжаться, ожидая насмешек или презрительного молчания. Я бросила взгляд на Элронда. Меня поразило его лицо – казалось, он увидел что-то безумно дорогое его сердцу, но совершенно недоступное.
- Я даже не мог представить, что смертные умеют петь так прекрасно! – и правитель уважительно склонил голову передо мной. Потом все присутствующие в зале выражали мне свой восторг и одобрение. Меня теребили, мне улыбались, меня хвалили, а я только хлопала глазами. Только Арвен сидела надутая, как мышь на крупу. Ну и фиг с ней!
- Ты очень красиво пела, – тихо сказал голос рядом, я повернулась и увидела улыбающегося Странника. Он протягивал мне какой-то красивый красный цветок. Цветок был похож на розу, но шипов у него не было. Я взяла подарок и крутила его в пальцах, не зная, что сказать. Бродяжник, снова улыбнувшись, отошел. Вместо него появился Леголас, и вытянул меня, млеющую в лучах славы, на балкончик, проветриться.
- Теперь тебе не отвертеться, Владыка Ривенделла наверняка будет тебя звать теперь каждый день петь! – сообщил он, – а кто этот Господин Горных Дорог?
- Не знаю, – смущенно буркнула я, отворачиваясь, – Это просто песня…
Лицо Леголаса стало опять таким умным-умным, понимающим-понимающим… Мне вспомнилось народное выражение: «Кирпича рожа просит!». Кирпича под рукой не было, поэтому я вызверилась:
- Ничего подобного, Арагорн здесь не при чем!
- При чем я ни при чем? – Следопыт (опять!!!) подкрался к нам незаметно, я вздрогнула, и раздраженно фыркнула:
- Песец!
- Где?
- Песец – это тот, кто подкрадывается незаметно! Вот и делайте выводы! А теперь, простите, мальчики, у меня голова болит, я пойду, погуляю по саду. Заблужусь – выпущу красную ракету… или просто покричу.
Я гордо удалилась, но едва выйдя за дверь, помчалась на террасу. Там было такое славное место, ничего не видно, зато все слышно! Честно говоря, мне было интересно подслушать, о чем Леголас и Бродяжник будут говорить. Так вот, я притаилась под окном, и насторожила уши:
- Нас подслушивают, – сообщил по-эльфийски другу Леголас.
- Тогда говори на квенья, и нас не поймут, – хмыкнул Арагорн на том же языке. Аг-га, размечтался. Спасибо Колечку!
- Наша красноволосая травница-певица, по-моему, в тебя влюбилась.
- С чего ты решил? – я подумала, что сейчас Арагорн нахмурился.
- Они с Арвен… поссорились как раз из-за тебя. – Ну… Может быть, у них была другая причина… – голос Арагорна звучал неуверенно.
- Кроме того, я замечал взгляды, вздохи… Опять же эта песня…
Я мысленно зашипела. Всегда знала, что парни любят сплетничать больше девушек! Дальше мужчины заговорили о чем-то своем, обсуждая планы очистки Мирквуда от гигантских пауков, и я потихоньку отползла. Время тянулось медленно, но вскоре солнце село, и я смогла полюбоваться множеством местных звезд. Мои лиричные размышления прервали отголоски разговора двух эльфов. Я, не удержавшись, подползла поближе и влезла на дерево. Интуиция уверяла меня: «не засекут, лезь и подслушивай – пригодится». Ну, я и влезла. Арвен и Элронд негромко беседовали, сидя на лавочке.
- Отец, мне надоело это притворство. Когда мы сможем уйти?
- Я не знаю. Хватит жаловаться, Арвен. Пока мы здесь, мы должны не выживать, а жить. Что там у Эстеля с этой девчонкой?
- Он смотрит на нее.
- Черт. Это неожиданное осложнение. Он дунадан! Будь чаще рядом с ним, иначе наша магия, витающая над ним, разрушится!
- А может… – Арвен показала что-то руками. Элронд кивнул:
- Это хорошая мысль. Ты подсыпала ей отворотное?
- Ну да, еще в первый день, но оно не действует! Она, наверное, не выпила.
- Хитрая лиса.
- Да, но зато как в ней много жизни! Эта ссора, злость, боль… Давно я не получала столько сил, как в эти дни.
- Да и эта ее песня… Сами звуки наполнены энергией.
Они немного посидели еще. Я затаила дыхание на своем наблюдательном посту, стараясь не шелохнуться. При этом внутри меня булькал ведьмин котел возмущения. Эти… … … … … … … питаются моей жизненной силой? Моей энергией?
- Идем, – наконец, встала Арвен, – я попробую еще раз. Может, нам стоит зачаровать Арагорна?
- Нет, – встал Элронд, – ты как живая! Забыла, что после чарования человек теряет личность? Мы и так сильно изменили в детстве его сущность. А мы должны провернуть все незаметно и с одобрения прочих народов.
Хмм… Как живая? Наверное, это заменитель человеческого «как маленькая». Отворотное? Надо будет посмотреть, что это за зелье. Я должна была бы перестать его любить? Это невозможно, скажу без всякого пафоса. Только потом я вспомнила, что человек, который выпьет отворотное, никогда не будет иметь удачи в любви – все, к кому будут проявляться его чувства, будут его отвергать. Стерва. Сволочь. Мразь. Она готова испортить другому человеку всю жизнь, лишь бы добиться цели... Дождавшись ухода эльфов, я с шумом свалилась с ветки и начала, блаженно постанывая, разминать затекшие и замерзшие ноги и руки. Пока я ковыляла в свою комнату, мое разыгравшееся буйное воображение одарило меня рядом картин.
Вот леди, вся в черном, в левой руке носовой платок, лицо залито слезами – ее муж погиб недавно, другой рукой держит трехлетнего мальчика. Это маленький Арик со своей мамой переехали в дядюшке Элронду после смерти Араторна. Вместе с дядюшкой гостей приветствует прекрасная, взрослая леди.
- Познакомься, Арагорн, это Арвен, твоя… очень дальняя родственница.
- Здлавствуй, тетя Алвен.
- Здравствуй, малыш! Хочешь конфетку?
- Хотю.
Мое воображение успело нарисовать еще пару сцен – «тетя Алвен» с Ариком играют в мячик, читают книжку с картинками, но потом я его придушила… я имела в виду воображение, а вы что подумали? И последнее, что я успела подумать, прежде чем рухнула на кровать и отрубилась: «Это ж каким надо быть извращенцем, что бы потом влюбиться собственную детсадовскую няню?». Мне даже сны не снились, до того меня замотали. А на следующее утро я выскочила в окно – слава валарам, меня поселили на первом этаже, и отправилась на берег Сероструйной.
- Эй! Грр! Выходи! – позвала я волчицу.
- Человек!!! – из леса высунулась счастливая, как хрюшка в отрубях, варжица. Она в три прыжка пересекла речку и бросилась мне на грудь.
- Ну хватит, хватит, – смеялась я, отпихивая Луну, пока меня с ног до головы вылизывал слюнявый язык соскучившейся подруги, – как настроение?
- Ушастые. Злые. Мертвые. Вокруг них все серое!
- Погоди-погоди, – отпихнула я ее, – ты видишь, что эльфы – мертвецы? Поэтому они не любят варгов!
Я возбужденно расхаживала по берегу, а варжица сидела на хвосте и следила за мной с недоуменным выражением морды. А я рассуждала:
- Ну конечно! Говорят, собаки видят истинные обличия, узнавая хозяев в любом облике и облаивая оборотней. А волки – те же собаки… Скажи, ты умеешь общаться с орками?