Черт! Опять-опять! От волнения я начинаю много говорить или думать. От думанья у меня жутко портится настроение, потому что о чем бы я ни думала, все в конечном итоге сведется к тому, что я – ничтожество. Поэтому я начинаю болтать. Но на тему, как мужчин бесит женская болтовня, сочинено множество анекдотов… Поэтому я закусила воротник, стараясь сдержать свой язык. Мне что-то ткнулось в ладонь. Сэм подсовывал мне сухарик:
- На вот, пожуй! Совсем, наверное, оголодала… – я, мотнув головой в знак признательности, с мрачным видом впилась зубами в сухарь…
…- А теперь такая загадка! – продолжала я развлекать хоббитов. Путешествие было невероятно скучным. Но я знала множество загадок, и теперь привычно подрабатывала аниматором. Веселила хоббитов. Боромир и Гимли делали вид, что эти детские забавы недостойны внимания «крутых мужчин». Поэтому грели уши с самым независимым видом. Леголас, судя по его умудренному виду, знал ответы всех загадок всех миров. Мы играли в старую, как мир, игру «да-нет». Мне нравилось в моем мире возиться с малышней моего двора. Я помнила каждого ребенка по имени, таскала их на спине, играла с ними разные игры. От воспоминаний сердце защемило. Надеюсь, Сережка не дергает Наташу за косички, Соня и Света помирились, а Виталик вернул машинку Володьке. Я, отгоняя нахлынувшую грусть по своему миру, снова обратила внимание на повизгивающих от нетерпения хоббитов.
- Ну, слушайте. Дворецкий принес королю и королеве по стакану воды. Король выпил воду залпом, и с ним ничего не случилось, а королева пила воду медленно и маленькими глоточками. Она умерла. Почему?
- Стаканы и налитая вода была одинаковой? – первым спросил Фродо. Я кивнула.
- Важно, что это были король и королева?
- Неа.
- А то, что принес воду дворецкий? – Боромир не выдержал горделивого молчания и влез в нашу игру. А сначала фыркал на нас: «Дети!». Вообще, он оказался абсолютно беззлобным ворчуном. Нет, сначала его серьезно раздражало присутствие «особы слабого пола», но когда смирился с тем, что барышня таки да, напросилась с ними, кажется, успокоился и вредничал иногда только по привычке. Я отрицательно качнула головой на вопрос Боромира. Вдруг Арагорн приотстал от идущего впереди Гендальфа, прислушался к нашей беседе.
- В воде было что-то? – спросил Бродяжник. В его глазах было странное напряжение – словно он боролся сам с собой, – яд?
- Неа, – мне стало интересно. Наш «мистер Ледяная Статуя» выглянул из своей скорлупки.
- А какие-то добавки, вроде ягод или… – он оставил вопрос открытым, все и так прозрели. Леголас, слушая нашу игру, усмехался – готова поспорить, он знает эти загадки, но не хочет портить кайф остальным. Фродо первым выкрикнул:
- Там был лед? – я кивнула, и Сэм, перебив хозяина, договорил, – у короля ядовитый лед просто не успел растаять!
- Точно!
За веселой беседой идти было легче. К вечеру я чувствовала себя бодрой и напросилась первой дежурить. Боромир высказался в духе: «Толку-то от тебя, вместо дежурства будешь тут косички плести!» Я отозвалась: «Слушаюсь, мой генерал, непременно заплету!». После чего все улеглись, и вскоре уснули. Вернулась с охоты моя Грр. Устаиваясь у меня под боком, теплой, мохнатой подушкой, она послала мне мысленно волну любви и доверия.
- Одна ты меня любишь, моя хорошая, – неожиданно растрогалась я.
- Ему тоже нравишься! Не может сказать, черный ошейник пьет силы.
- Какой еще ошейник? – насторожилась я.
- Посмотри, можешь помочь! – ответила Грр, зевая и устраиваясь поудобнее.
Вот теперь я бесшумно подобралась поближе к Арагорну, осторожно отвела в сторону пряди темных волос, чуть ослабила шнуровку рубашки. Мелькнула мысль: «Не проснулся бы кто, за маньячку примут…». При свете луны блеснул кулон-слезка. Я прикоснулась нему кончиками пальцев. Руку пронзило холодом. Так вот что подарила своему избраннику Арвен – передатчик их темной магии! Азог говорил, что от дунадан и энергии за их верность можно получить намного больше, чем от обычного человека. Я приподняла кулон, пытаясь понять, как расстегнуть этот поганый «черный ошейник». Вдруг кристалл скользнул по моей ладони и соприкоснулся с Кольцом. У-у-у, последний раз я переживала такие «приятные» ощущения, когда попыталась лично починить поломанную елочную гирлянду и получила все 220 вольт удовольствия. Вот и сейчас тряхануло меня не хуже, чем тогда. Арагорн не проснулся, наоборот, его дыхание стало легче, он расслабился, и даже улыбнулся во сне. Кулон стал теплым в моей ладони. Я отпустила безвредное теперь украшение. Стала перебирать длинные темные волосы Бродяжника. И, задумавшись, машинально начала наплетать косички. Ага, как велел «генерал» Боромир. А когда опомнилась, было уже поздно – голова Странника здорово напоминала половую швабру. Мда, расплести это безобразие, не разбудив Арагорна, у меня нет ни единого шанса. Поэтому я предпочла растолкать его, когда подошло время следующего дежурства, залезть на нагретое место и заснуть. До утренних разборок.
… Самое смешное, пожалуй, что этот бедолага не заметил модернизацию своей прически, спокойно отдежурил, разбудил Гимли и завалился спать до утра. На рассвете Арагорн некоторое время не мог понять, почему Мерри и Пиппин, только проснувшись, уже ржут как кони, вернее, как пони. Жизнерадостные хоббиты разбудили весь лагерь и теперь хохотали все. Я предпочла тихо, по-пластунски у Бродяжника за спиной уползти в кусты, а не смотреть финал этой трагикомедии. Впрочем, Леголас, которому тема явно была близка, сообщил Арагорну о его креативной прическе. Бродяжник схватился за голову во всех смыслах, только усилив веселье, и бросился разыскивать «мелкую пакостницу». Поймал и приволок на «королевский суд». Я отбивалась, кричала: «Невиноватая я, он сам мне велел!» и тыкала пальцем в Боромира. Гондорец даже рот разинул от такой подставы. Король вопросил: «Ну и кого мне убить первым?», Боромир буркнул что-то вроде: «Заставь дуру Валарам молиться…» . В конце концов, Арагорн, плюнув на месть и отпустив меня, плюхнулся на траву и захохотал вместе с остальными. На сердце у меня потеплело, теперь я видела перед собой того короля, которого знала в Ривенделле. Не поддаваясь настроению «ми-ми-ми!!!», я буркнула себе под нос:
- Надо же, не думала, что он смеяться умеет…
… Весь день Арагорн путешествовал с прической в стиле «юная таджичка на национальном празднике», и служил неисчерпаемой темой для шуточек. Казалось, этот смех, эта болтовня смывают последние пятна темноты с его души. Один Гендальф казался недовольным и, насупившись, поторапливал всю компанию. Видимо, ему казалось, что чрезмерное веселье мешает нашему Следопыту бдить за окрестностями. После ужина Арагорн, шипя и ругаясь, расплел три косички, оценил объем работ, и воззвал к Леголасу о помощи. Тот ответил самым жеманным голосом:
- Отстань, противный, мне лениво! – Арагорн на всякий случай пересел на другую сторону костра (от автора: передаю привет Корпусу Слеш!). Я решила, что чрезмерная жестокость не к лицу юной деве и предложила свою помощь. Бродяжник покосился на Гимли, услышал в ответ: «Даже и не думай!» и с мучительным вздохом доверил мне самую ценную часть своего организма. Голову, а не то, что вы подумали, маленькие извращенцы! Впрочем, я сама наверное, извращенка, да и не маленькая! Иначе к чему бы мне, пока я любовно расплетала и разглаживала шевелюру Странника, пришло в голову старинное народное поверье о том, что длина носа мужчины в точности соответствует размерам другой, еще более важной части его тела. Я тут же начала рассматривать носы своих спутников, особенно внимательно тот, который был в непосредственной близости от меня. Ничего, такой вполне приличный нос – длинный и породистый. Нет, самый выдающийся нос был, конечно, у Гимли, но я предпочитаю мужчин высокого роста! Сосредоточив все свои усилия на том, что бы мои мысли не слишком сильно отражались на моем лице, я продолжала расплетать косички. Некоторые запутались очень крепко, и пришлось повозиться. Бродяжник морщился, когда я порой болезненно дергала его за шевелюру.