– Эй, гражданин! – неожиданно прокричал Закиров.
Существо в белом не ответило ему и, будто вовсе не слыша его, спокойно направилось к трапу.
Закирова словно всколыхнуло. Теперь в нём заработал инстинкт добросовестной милицейской ищейки.
В его сознании, подобно кинокадрам, пронеслись недавно пережитые моменты: магазин, машина, фигуры спешащих к ней людей, погоня, накатывающаяся на глаза пыльная дорога…
Он мгновенно выскочил на поляну и закричал теперь уже грозно, требовательно, размахивая сжатым в руке пистолетом:
– Стой! Стрелять буду!
Фигура в белом остановилась, постояла, словно ощупывая его взглядом, затем, помахав рукой, продолжила путь в сторону трапа.
Участковый бросился вперёд.
– Стой, говорю! Ни с места! Пистолет заряжен!
Он побежал к центру поляны, но, преодолев несколько метров, вдруг почувствовал, что на грудь ему стала налегать какая-то тяжесть, как будто воздух, который он так легко и свободно рассекал руками и плечами, сжался и встал на его пути невидимым барьером. И чем быстрее он бежал, тем более осязаемой и непреодолимой становилась эта преграда, а одновременно с этим, казалось, меркло и угасало его сознание.
Он помнил лишь, как упёрся грудью в огромную невидимую оболочку, прильнув к ней всем телом, раздвинул по сторонам руки, как бы пытаясь обнять её, и тут же погрузился в сон – сон дивный, фантастический…
…Он висит, держась руками за недоступную взору воздушную оболочку. Глаза его открыты и устремлены в тёмное звёздное небо. И из этой темноты вдруг медленно, словно проявляясь на цветной фотобумаге, появляется лицо изумительной по красоте незнакомой женщины. Он никогда не видел такой красивой женщины! Ни во сне, ни наяву.
Эту смуглую с золотистым отливом кожу, эти огромные блестящие фиолетовые глаза, казалось, и невозможно было увидеть на земле, где живут обыкновенные люди. Эти иссиня-чёрные шелковистые волосы, это чистое, словно вымытое утренней росой, лицо с тонким, чуть вздёрнутым носиком и маленькими розовыми губками невозможно было создать ни плотью, ни разумом, ни руками человека.
Это прелестное женское личико источало какую-то небесную доброту и мудрость, отчего казалось ещё более обворожительным.
Некоторое время незнакомка смотрела на участкового инспектора молча, чуть улыбаясь краешком губ, потом улыбка сошла с её лица, и тут же в глубине его мозга, его сознания прозвучал самый прозаичный, самый земной вопрос:
– Кто ты? Кто ты?
Губы участкового невольно приоткрылись, и он совсем тихо, не слыша своего голоса, проговорил в ответ:
– Я участковый инспектор Закиров… Участковый инспектор Закиров…
– Что случилось? Что случилось?
– Ограблен магазин на улице Нагорной. Преступники скрылись…
– Кто они?
– Не знаю.
– Где они?
– В Волчьей лощине… В Волчьей лощине…
Он видит, как женщина снова улыбается, опускает ресницы, и глаза его медленно застилает серебристый туман…
– Вставай, Закиров! А ну вставай! – Кто-то сильно потряс его за плечо.
Участковый медленно открыл глаза и увидел склонившееся над ним красновато-прыщавое лицо майора.
– Здорово тебя тряхнуло! – Майор помог ему подняться. – Мотоцикл изрядно помяло. Ну ничего. Хорошо, что сам ещё жив. И пистолет при тебе. А мы, как получили сообщение, сразу выехали на двух машинах. Тех бедолаг взяли прямо там, в лощине, и отправили на автозаке в райотдел. И кто бы ты думал? Петрухин с двумя своими городскими приятелями, чтобы их…
Встряхнув головой, участковый обвёл вокруг себя затуманенными, ничего не понимающими глазами: майор, рядом с ним – молоденький усатый лейтенант. Чуть подальше, у дороги, – милицейский уазик. Возле него – здоровенный сержант со скрещёнными на груди руками, водитель автомобиля.
– Где вы нашли меня? – вяло, сумрачно, как после горького похмелья, спросил участковый.
– Как где? Здесь и нашли, когда ехали обратно, – пожал плечами майор.
– А берёза на дороге?
– Мы её ещё в самом начале убрали…
– А та женщина?
– Какая женщина?
– Ну, та… На поляне. Диск там ещё был, большой такой… Люди в белом…
– Э, брат, да ты никак крепко башкой оземь ударился!
Лейтенант, чуть подтолкнув локотком майора, с укором посмотрел на него:
– Вы уж не очень-то, товарищ майор! Видите, коллега ещё не совсем в себе…