Неудовлетворенный моим ответом, философ побежал жаловаться не куда-нибудь, а прямо в идеологический отдел ЦК. Он утверждал, что Ботвинник исповедует идеализм, а журнал его прикрывает. И нам пришлось писать объяснение, доказывать, что это тема для философского, а отнюдь не для шахматного журнала, рассчитанного на широкий круг читателей.
В заключение хочу рассказать о проблемах отнюдь не творческих, с которыми нам приходилось сталкиваться.
В 70-е годы у нас в стране существовали три всесоюзных шахматных издания — еженедельная газета «64» — «Шахматное обозрение», предназначенная самым широким слоям любителей древней игры, ежемесячный журнал «Шахматы в СССР», рассчитанный на квалифицированных шахматистов, и ежемесячник «Шахматный бюллетень», рассчитанный на шахматистов высокой квалификации. Это, не считая «Бюллетеня ЦШК», рижских «Шахмат» и некоторых других местных изданий.
Газета «64» оперативно сообщала читателям о всех значительных шахматных событиях, пользовалась заметным успехом и, главное, никак не конкурировала с другими изданиями. И тем не менее, в 1980 году газету, не обсуждая предварительно этот вопрос на федерации, преобразовали в журнал. Почему? Существуют разные мнения на этот счет. Одни считали, что чемпиону мира, ставшему номинально в 1978 году главным редактором газеты, захотелось иметь свой журнал. Другие полагали, что причина была более простой: сотрудники журнала получали большую зарплату, чем газеты.
На фоне появления нового и конкурировавшего с нами журнала, хотел бы отметить злоключения, выпавшие на нашу долю.
Еще в середине 70-х годов ЦШК был закрыт на ремонт, и мы переехали временно в другое помещение. Когда к 1980 году ремонт был окончен, я отправился к Батуринскому, чтобы договориться о нашем возвращении. Представьте себе мое негодование, когда, даже не дослушав меня до конца, Батуринский отрубил:
- В клубе для вас места нет!
- Как нет? — возразил я.— Ведь даже на чертежах при ремонте было обозначено место редакции.
- Вот так! Ваше помещение отдано бухгалтерии клуба: она у нас расширилась.
Пришлось идти жаловаться к Ивонину. Он меня отфутболил к Крогиусу, сказав, что этот вопрос пусть решает новый начальник.
К счастью, в клубе нашлось полуподвальное, фактически нежилое помещение, которое предназначалось для складских нужд. Я привел туда Крогиуса, и мы договорились, что сами приведем его с помощью издательства «Физкультура и спорт» в божеский вид — настелим полы, проведем электричество и телефон. Так нам все-таки удалось вернуться в клуб.
Однако на этом наши злоключения не кончились.
Долгие годы мы печатались в типографии «Московская правда». Там, кстати, печаталось и «64». Нас под каким-то благовидным предлогом сначала перевели в другую московскую типографию со значительно худшим качеством набора. Это сразу же отразилось на внешнем виде журналов. Самым курьезным было то, что в той типографии был даже специальный день «качества», хотя набор от этого никак не становился лучше. А затем, якобы, чтобы улучшить внешний вид журнала, нас перевели печататься в город Чехов, за согню километров от Москвы. Сразу же возникли проблемы с посылкой материалов в типографию и с транспортировкой журналов. Была ли случайной полоса трудностей, выпавшая на долю редакции? Предоставляю читателям самим решать эту загадку.
(обратно)В Фельдене и спор с ФИДЕ
Матч Смыслов — Хюбнер должен был пройти в австрийском курортном городке Фельдене, знаменитом, главным образом, своим казино, которое было спонсором соревнования и которому выпало сыграть важную роль в финале матча. Наша делегация отправилась туда в таком составе: Смыслов, его жена Надежда Андреевна, Купрейчик, я и врач Юлий Богданов, который, как оказалось, нам сразу же понадобился.
Мы прибыли в Фельден 18 марта. Хотя снег уже растаял, погода не баловала, температура держалась ниже нуля. Небольшой отель был пуст: зимний курортный сезон кончился, весенний еще не начался. В номерах отеля было чертовски холодно, и уже к следующему вечеру у Смыслова поднялась температура.
Игра должна была начаться 20 марта, но вызванный рано утром официальный врач матча констатировал сильный грипп. Поэтому мы решили использовать единственный тайм-аут, и начало матча было перенесено на 22-е.
Наш врач начал сразу колдовать над Смысловым, стремясь как можно быстрее поставить его на ноги, но официальный врач соревнования, обследовав Василия Васильевича, заявил, что для полного выздоровления требуется еще дня три-четыре. Матч повис на волоске...