— Ты хочешь знать, великий вождь… — медленно, собираясь с мыслями, начал Асмунд.
Топильцин стремительно поднялся с ложа, схватил ярла за плечо:
— Так куда ты хочешь уплыть на большой лодке?
Асмунд понял: это Фатум опять заносит над ним свое ледяное крыло. Сердце забилось тяжелыми редкими толчками. Немного помолчав, Асмунд решительно сказал:
— Много лун я честно служил великому вождю. Много лун!.. Но не мог забыть о родине. Да, я родился в туманном фьорде и хочу снова увидеть его. Вернуться к очагу моих предков.
— О какой родине говоришь ты, предатель? Разве она не здесь, на земле тольтеков? Или не я сохранил тебе жалкую жизнь?
— Я родился на берегу фьорда. И не могу забыть море Севера.
— Он не достоин быть наконом! — прошипел судья. Его морщинистое вытянутое лицо дергалось. — Я предупреждал, великий! Нельзя верить чужеземцам…
— Я переплыву океан, чтобы прославить имя К-ук-улькана на другом краю мира, — в последней надежде сказал ярл, обращаясь и Топильцину.
— Да, ты больше не након! — прервал его Топильцин. — Я отдаю тебя жрецам.
Асмунд осознал, что все рушится. Зачем тогда ждал он все это долгое время? Четверть жизни мужчины в походах и сражениях!.. Усталость и жажда, пот, кровь — все было напрасно. И холодная злоба поднялась в душе ярла. Что ж… Он вздохнул и неуловимо точным движением воткнул арабский нож в сердце К-ук-улькана. Оружие Асмунд прятал в складках плаща, а обыскать его, накона, жрец-звездочет не смел.
Какое-то мгновение Топильцин стоял недвижно, сверля Асмунда огненным взглядом. Потом его могучая фигура качнулась, он сделал неверный шаг, еще один… И, вырвав из груди нож, упал ничком. Ни звука, ни стона. Пернатый Змей, великий вождь, умер молча.
Шихуакоатль беззвучно открывал и закрывал безгубый рот, силясь подняться на ноги. Но клинок ярла уже щекотал ему горло.
— Ты тоже отправишься к богам, старый змей, — шепотом сказал Асмунд. — Если не будешь молчать.
Главный судья бессмысленно вращал головой. Его шея, морщинистая, как у старого индюка-улума, зябко подергивалась.
— Ты поможешь мне. Отсюда мы выйдем вместе. Зови жреца. Ну?
Шихуакоатль послушно кивнул головой. Напряженным голосом окликнул он звездочета. Тот вбежал, ни о чем не подозревая. Прибившийся у входа ярл одной рукой зажал ему рот, другой схватил за горло и задушил.
Судья стал громко икать от страха. Асмунд выразительно погрозил ему ножом, и старик замер.
— Живо! Вставай.
Вместе с Шихуакоатлем он подтащил труп Пернатого Змея в узкому проему окна и сбросил вниз — там грохотал горный поток, омывающий подножие дворца. Затем туда же отправился и мертвый жрец. Понукаемый ярлом судья тщательно вытер следы крови на полу.
— Теперь садись. Пиши! — приказал Асмунд.
— Что… писать? — заикаясь, спросил Шихуакоатль.
Асмунд молча указал на низкий столик у ложа К-ук-улькана. Там были чистые листы луба фикуса, краска в сосуде, напоминающем морду ягуара, и кисть.
— Пиши, — повторил ярл, пряча нож. — «Сыны Толлана! Я, великий Пернатый Змей, сегодня ночью беседовал с богами. Они позвали меня к себе, в обитель неба. Ибо я выполнил свой долг на земле. Со мной отправился младший жрец Акатль. Я вернусь к тольтекам, когда будет угодно богам. Но сыны Толлана должны продолжать поход в страну майя. Вождем тольтеков я оставляю моего сына, Почотля Кецалькоатля.
Рыжему Накону повелеваю пересечь Голубое море и узнать, что лежит за ним.
Мою волю записал Шихуакоатль. Он был при этом.
Я, Пернатый Змей, сказал все».
Шихуакоатль остановился, его глаза еще больше выпучились, кисточка дрожала в руке.
— Ну, живо! — подстегнул его Асмунд.
Судья дописал последние знаки. Асмунд наклонился над его плечом, проверил написанное. Потом взял лист луба и положил его на видное место, у изголовья постели К-ук-улькана.
— Идем, — поднял он старика за плечо. — Но не вздумай выдать хоть жестом, когда пойдем мимо стражи.
…Чувствуя у ребра холодное острие, Шихуакоатль медленно двинулся вперед, чуть справа от накона. Со стороны все выглядело так, будто они о чем-то братски беседуют, касаясь друг друга плечом. Воины охраны с каменными лицами стояли между колоннами. Факелы в их руках шипели и потрескивали, освещая площадку оранжевыми бликами.