— Плевал я на змей, — вполголоса сказал ярл на своем языке, разглядывая храмовые украшения. Многие скульптуры изображали змею — знак неумолимой и беспощадной силы. Рядом — чудовищные статуи выставляли напоказ черты, полные значения. Мать богов — Коатликуэ — стояла на толстых ногах с когтями вместо пальцев и раскрывала перед сморщенной грудью безобразные лапы. На зобастой шее — не голова, а курносый череп, потому что Коатликуэ была также и богиней земли, то есть Смертью. В глубине храма Асмунд видел еще одну скульптуру. Мертвая женщина — ее изваяли стоя — с закрытыми глазами на отекшем лице, с обвисшей нижней губой. «Койолшауки», — не без усилия вспомнил ярл. Сам же бог войны обладал двумя масками — ягуара и человека. Все — преувеличенное, во всем — особенный, подавляющий намек.
Ярл не боялся чужих богов. Просто разукрашенные идолы. Разве можно сравнивать их с богами викингов, валькириями и героями Валгаллы? Не удивишь его и видом жертв, у которых вырвано сердце. В набегах на Остров Саксов он встречал нечто похожее. Однажды, когда он был совсем юным, отряд викингов в поисках добычи углубился в дремучие кельтские леса. Они шли почти всю ночь — сквозь странную мглу, застилавшую небо. Едва просвечивала полная луна. Внезапно лес кончился, открылась равнина, окаймленная холмами. Обостренный слух юного Асмунда уловил вдали тихий говор, лязг оружия. Викинги ступали неслышно. И вдруг у подножия холмов он и увидели массы кельтов. Говор затих, наступила глубокая тишина. Уже был рассвет. Кельты чего-то ждали… В ущелье между холмами прорвался первый луч света… Женщины с длинными косами, в ослепительно-белых одеждах что-то делали, окружив высокий жертвенник из четырех каменных плит, поставленных торчком. Асмунд скорее догадался, чем увидел, как в дымном луче солнца взлетают золотые серпы, они взрезывали груди пленных. Вырвав живое сердце, кельтки показывали его восходящему солнцу. Затем сжигали в огне, пылающем на жертвеннике. Сердце Асмунда дрогнуло, когда он увидел этих женщин: они были прекрасны и зловещи.
Топильцин полулежал на возвышении, покрытом шкурой ягуара. Его сак бук, белый плащ, падал на пол свободными складками. Напротив него сидел Асмунд.
Топильцин все допытывался, не от богов ли пришел к ним рыжеволосый ярл. Асмунд качал головой и рассказывал о фьордах, штормовом море Севера, о жизни викингов, саксах, арабах, римлянах-византийцах. Вождь лишь чуть усмехался, воспринимая все это как искусную выдумку. Ибо в опыте тольтеков не было такого. А раз не было — значит, не существовало. Правда, в глазах ярла Топильцин читал искреннюю тревогу и тоску по родине. Ясно, что чужак неотступно думает о том, что с ним было раньше.
А разве и сам он мог забыть свое прошлое?.. Перед внутренним взором Топильцина Кецалькоатля встал шумный город Солнца, Тула-Толлан. Долгие годы был он там могущественным владыкой, и его слово, слово посланца богов, было священным для всех тольтеков. Но высшая знать и жрецы, подстрекаемые сводными братьями по отцу, сумели победить его в борьбе за власть… Топильцин припомнил, как ему пришлось ночью покинуть Толлан. Днем и ночью шел его отряд на юго-восток, к морю. Через горы и безводные пустыни, под палящим солнцем. И нельзя было остановиться: преследователи шли по пятам. О эта отчаянная битва при Синалоа!.. Лишь боги, что зажгли в ночном небе цветные огни, помогли ему вырваться из смертельного кольца. Да, сводные братья хотели видеть его на жертвенном камне. Не удалось… Сколько лет прошло с тех пор, как он здесь, в болотистых джунглях Ноновалько? Но пусть он тогда потерял все. Он не сдался. Вот его новый город, столица будущего царства, Тулапан-Чиконаутлан. У него много друзей в Толлане, часть из них последовала за ним в изгнание. И он, Пернатый Змей, оправдает их надежды. Мир еще услышит его имя. Боги помогут осуществить великий замысел.
— Теперь ты знаешь язык тольтеков. И будешь служить мне. Забудь о своем прошлом, как забыл его я… — словно очнувшись, медленно проговорил Топильцин. — Это говорит тебе Пернатый Змей.
— Да, — ответил Асмунд. — Я, потомок Вотана, буду служить тебе, великий вождь. Но я викинг, и моя рука скучает без оружия. Назови своих врагов!
Топильцин удовлетворенно наклонил голову, встал. Его плащ распахнулся.
— Ты верно понял мои мысли… Боги тольтеков учат: добро — это победа, это чужие сердца, вырванные из груди. Зло — это поражение и твое сердце на жертвеннике. — Черты лица Топильцина исказились, в глазах вспыхнул огонь. — Я, Пернатый Змей, отныне буду только побеждать! Скоро я двину воинов на завоевание мира…