ЧарДольская показательно медленно одернула пиджак и пригладила карман, где лежал кинжал. Ей страсть как хотелось вынуть его и провести перед самым лицом Фэша.
— Всегда в последний момент забываю, что ты дочь Нортона.
Василиса впилась ногтями в кресло, оставляя царапины.
— Хорошо, что я не забываю, кто твой дядя.
Фэш весь вмиг подобрался, и его глаза стали еще чернее. Он кивнул и направился к выходу, остановившись в проходе.
— У тебя еще есть время передумать и составить мне компанию.
И дверь неслышно закрылась, оставляя Василису за плотной стеной поваленных отчетов. Щеки все еще горели, будто под столом работала печка. Девушка спрятало лицо в руках, стараясь прогнать застывшее перед глазами видение. Нестерпимо хотелось зачерпнуть на улице снега и затолкать себе за шиворот.
— Что же он в тебе такого нашел, — прошептала ЧарДольская, разглядывая давний подарок отца. Черный кинжал ответил ей насмешливым блеском.
Норт на время забрал себе кабинет отца. Василиса каждый раз прикусывала губу, когда ей приходилось бывать там. Брат не имел права на эти стены, стол из камня и массивное кресло. Все это принадлежало Нортону Огневу и должно было дожидаться его возвращения.
— Можешь войти, — Норт кивнул ей, — присаживайся. Подожди немного, я закончу дело.
Василиса с интересом посмотрела на договор, лежащий на столе. Подумала и все же взяла его в руки. Брат скривился, но говорить ничего не стал. ЧарДольская зашуршала страницами, разглядывая печать Белофея. Ничего интересного. Из красной папки торчал уголок письма. Василиса уже прицелилась к нему, как Огнев стукнул мышью.
— Ты роешься в моих документах.
— Поверь, будь моя воля, нашла бы занятие поинтереснее.
Секунду они испытывали друг друга взглядом.
— И какое? Елена говорит, что со своими обязанностями ты справляешься слабо, — Норт наконец отвлекся от монитора и полностью сосредоточился на сестре. — Я не доволен тобой.
— Можешь поставить меня в угол или лишить премии, — ЧарДольская усмехнулась. Изводить брата ей нравилось с самого детства. А точнее с того момента, как он перестал звать Лиссу «мамой».
— Миракл уже сказал тебе, что после этих выходных состоится первое слушанье?
— Нет… видимо, подобная честь была оказана лишь тебе, — ее голос прозвучал непривычно глухо. Все мысли тут же скрутились, составив одно пульсирующий узел — Новый Год они могут встретить всей семьей. — Норт, у нас… вы знаете, что делаете?
— Лазаревы не смогут ничего доказать. Папу отпустят и все наладится, — секунду он колебался, а потом добавил: — не переживай, сестренка.
Боги, когда он так звал меня в последний раз…
— Я виделась с ним, — расчувствовавшись, сказала Василиса. — Кажется, отец очень многое поставил на тебя… и, черт возьми, не разочаруй его.
Норт посмотрел так, как еще ни разу на нее не смотрел.
— Знаешь, я хотел сказать тебе сегодня то же самое, дорогая моя сестра.
========== Глава 16 ==========
Цзиа заказала себе целую кружку горячего шоколада с маленькими зефирками, сдобренную бисквитной крошкой. Греза неторопливо помешивала пенку в карамельном капучино, то и дело облизывая ложку. А Василиса щурилась от яркого света, пробивающегося через окно кофейни и распадающегося по всему залу.
За огромными окнами плескалось ясное зимнее утро, тающее румянцем на щеках прохожих. Даже в помещении было чуть холодно, отчего все сидели в вязаных свитерах, не разматывая шарфов.
— Так как тебе на новом месте? — в который раз пыталась узнать Цзиа. — Не жалеешь, что ушла от нас? Ни по кому не скучаешь?
Последний вопрос обжег не хуже кипятка. ЧарДольская осуждающе покачала головой.
— Давайте не о работе. К тому же, этот кое-кто обещал присоединиться к нам… Кстати, где он?
— Сейчас придет, — Греза скорчила насмешливую гримасу, — Маар думает, что так он будет казаться важной шишкой.
— И вовсе он так не думает! — Цзиа подавилась своим шоколадом, — просто у него дел много.
— Вижу, у вас ничего не меняется, — сердце гулко сжалось, словно кто-то вонзил в него несколько иголок. — Расскажите что ли, кто кого позовет на корпоратив в этом году?
За беспечной болтовней о том, кто кому нравится и кто с кем, что уже успел, время полетело незаметно. За окном пошел пушистый снег, напоминающий сладкую вату. Колокольчик над дверью весело затрещал, а потом раздался хлопок двери.
Маар прошел к их столу, разматывая зеленый шарф и приветливо щурясь. Василиса заметила, как Цзиа тут же освободила место у себя под боком и бодро помахала рукой.
— Мы уже заждались тебя!
Отчего-то ЧарДольской захотелось снять мешковатый свитер и остаться в одной тонкой кофточке, плотно стягивающей грудь.
— Вас невозможно не заметить, — Броннер как всегда обворожительно улыбнулся и на секунду его взгляд задержался на ЧарДольской, — твоя рыжая макушка — главное украшение витрины.
Василиса попыталась не смутиться.
— Смотрите, неделю не виделись, а он уже сдержаться не может, — проворчала Греза.
— Тебе взять кофе? Садись, — Цзиа выглядела так, будто за шиворот ей засунули тающую сосульку. — А зима-то в этом году снежная. У кого какие планы на праздники?
В воздухе таяли запахи карамели, кофейных зерен и сухих трав. Их столик словно окутали вуалью, отделив от всего остального мира. Казалось, всю жизнь можно было просидеть так — смеясь и болтая ни о чем. Василиса, разморенная теплом и негой, откинулась на спинку дивана. Под локоть ей тут же легли подушки с вышитыми орнаментами.
— Ты писала, что хотела что-то показать мне, — ее отвлек Маар, сидящий напротив. Броннер как-то весь подобрался и его взгляд заострился.
ЧарДольская огляделась в поисках девочек, но ей вспомнилось, что они пошли за новой порцией напитков.
— Хотела, — девушка выложила на стол маленький черный кинжал, — на что это похоже?
Маар взял предмет в руки и бережно очертил пальцами контур. Его светлые брови сошлись на переносице, отчего по всему лбу разбежались лучики морщинок. И тут что-то щелкнуло. Как будто повернулась ржавая шестеренка, заставляя весь механизм заработать. Василиса подалась вперед через весь стол.
— Это похоже на деталь какого-то сложного изделия. Где ты успела потерять его вторую часть?
Девушка ничего не ответила, уставившись на кинжал. На кинжал, в лезвии которого сиял круглый просвет, окруженный пластом спаянных микросхем. Казалось, из его плоти вырвали кусок, оставив сквозную рану.
— У меня ее никогда и не было, — севшим голосом пробормотала Василиса.
Маар усмехнулся так, словно девушка принимала его за круглого идиота, а потом бережно надавил на какие-то пазы и лезвие вновь собралось. Кусок гладкого металла не мог хранить столько секретов. Его сделал мой отец… а он может и в тостере спрятать бомбу.
Василиса взяла брелок из рук Маара. На миг их пальцы пересеклись, опалив жаром сухой кожи. Внутри все съежилось, а потом с тихим шипением провело когтями по горлу. Девушка поспешила вернуться на диван. Она постарался повторить фокус Броннера по раскрытию кинжала, но у нее заведомо ничего не вышло.
— Будешь смеяться, но до сегодняшнего дня я его на ключи вешала. Он у меня болтался вместе с куском кроличьего меха.
— Я в тебе не сомневался.
Они тихо рассмеялись, а потом их взгляды встретились. Через весь стол протянулась раскаленная нить, отравляя воздух вокруг колючим напряжением. Вдохни поглубже — и ток заскользит по венам.
— Василис… — хрипло начал Маар, — нам есть, что…
— Вряд ли, — оборвала его ЧарДольская. — Вряд ли что-то изменится.
Василисе показалось, что она выливает ему на голову чан с кипятком. Но Маар лишь тряхнул своими кудрями, и его губы зазмеились в тонкой улыбке.
— Все уже изменилось.
Подошедшие через минуту девочки удивленно посмотрели на оставленный стол, который, казалось, кто-то посыпал пеплом — так серо там было. Василиса окинула их нечитаемым взглядом и поблагодарила за встречу. Маар помог надеть ей пальто, при этом все время разглядывая витраж на соседней стене.